"Виль Липатов. Смерть Егора Сузуна" - читать интересную книгу автора

Егору Ильичу было не до буржуазного деликатеса. Однако он не забывал о нем.
"Черт возьми! - озабоченно говорил он жене. - Когда же я попробую седло
дикой козы?" Затем, подумав, высчитывал: "Вот укрепимся с мясом и хлебом,
построим металлургический, электростанцию, сяду на поезд и махну в Москву.
Там, Зинаида, должно же быть седло дикой козы!"
Страна выправилась с хлебом и мясом, Егор Ильич построил
металлургический и электростанцию, сел на поезд и махнул в Москву, но в
столице он забыл о седле дикой козы: было много дел. Вспомнил Егор Ильич о
нем только перед отъездом, когда на вокзале читал "Правду". В ней
сообщалось, что в Женеве состоялся дипломатический обед для представителей
мировой буржуазии. "Наверное, ели седло дикой козы!" - подумал Егор Ильич и
впервые весело засмеялся при упоминании о нем. После этого он уже не мог
вспоминать о седле дикой козы без смеха.
Егор Ильич и сейчас, когда среди дум о стройке, растворе, кирпиче и
бетономешалках вдруг возникает мысль о седле дикой козы, фыркнув, громко и
раскатисто хохочет.
Со стороны Егор Ильич, наверное, выглядит препотешно, и потому прохожие
останавливаются, удивленно смотрят на него и пожимают плечами. Что делается?
Идет по улице седой усатый человек, на нем полувоенный костюм, на голове
форменная фуражка, на ногах запыленные сапоги, и неизвестно, отчего он
хохочет. Что можно подумать об этом человеке? Ничего, конечно, хорошего
нельзя подумать о нем. Может быть, этот человек убежал из психолечебницы, а
может, наоборот, идет туда, чтобы посоветоваться с опытным врачом насчет
того, что вот, дескать, иду по улице и вдруг начинаю громко хохотать. Не
знает ли доктор, болезнь это у меня или не болезнь?
Смущенно оглянувшись по сторонам, Егор Ильич резко обрывает смех, но
ему на ум внезапно приходит мысль, от которой он даже замедляет шаг. "А
почему, - думает он, - человек не может хохотать на улице? А если человек
вспомнил веселый анекдот, а если он думает о седле дикой козы, а если ему
просто так весело, что невозможно не смеяться? Нет, серьезно, почему седой
усатый человек не может смеяться на улице, если ему весело?"
Мысль так забавна и заманчива, что ее не хочется бросать на полдороге,
и он логически завершает ее: в исключительных случаях седой усатый человек
может смеяться посередь центральной улицы города. Исключительный случай -
это такой случай, когда человек вспоминает о седле дикой козы.
Егор Ильич подходит к горкому партии, останавливается у подъезда и
несколько секунд разглядывает вывеску, прибитую к стене. Золотыми буквами по
черному фону написано: "Коммунистическая партия Советского Союза. Городской
комитет". Он смотрит на прямые негнущиеся буквы, медленно перечитывает их и,
как всегда, думает о том, что жалко, очень жалко, что из имени партии выпало
слово "большевик". Нет, Егор Ильич не против того, что партия стала
называться по-новому, но он жалеет, что нет слова "большевик".
Впрочем, в представлении Егора Ильича партия никакого имени не имеет.
Если бы его спросили, что такое партия большевиков-коммунистов, он бы
ответил: "Это - братья". Ведь именно такой партия всегда представлялась
Егору Ильичу, так он навсегда запомнил слова старого политкаторжанина
Вагулова, который, объясняя сущность партии, сказал:
- Партия, Егор Ильич, это - братья. Смелые, честные, простые,
веселые... Стоят друг за друга горой, любят друг друга, помогают друг другу.
В партии, Егор, состоят братья. Родные по крови и по духу. Братья, которые