"Виль Липатов. Смерть Егора Сузуна" - читать интересную книгу автора

решили до смертного часа бороться за коммунизм...
С тех пор Егору Ильичу так и представляется партия: собрались честные,
смелые, простые и веселые люди, слились воедино, дышат одной грудью, думают
одной головой. С тех пор Егор Ильич, когда размышляет о партии, вспоминает о
своей деревне, в которой до революции жили семь братьев Строговых. Братья
были дружные и согласные, жили вместе, работали вместе и вместе пошли
воевать за революцию. Егору Ильичу казалось, что партия - это не семь
братьев Строговых, а семь миллионов, сто миллионов братьев.
Разглядывая вывеску горкома, Егор Ильич переводит взгляд чуточку влево
и находит на стене - гранитной и толстой - небольшую щербинку. Любому
другому человеку эта щербинка ничего не говорит - просто маленькая вдавлинка
в граните, ямка, углубление, и ничего больше, а вот для Егора Ильича в этой
щербинке - смерть.
Егор Ильич перебегал улицу от ресторана "Феникс" к дому купца Второва,
когда Петька Немец истошно закричал: "Колчаковец!" Егор Ильич приник к
толстой гранитной стене, влился в нее всем телом, словно хотел войти в
гранит. Он крепко зажмурил глаза и подумал: "Все!", но пуля прошла выше:
наверное, колчаковец взял крупную мушку. Пуля ударилась о стенку над головой
Егора Ильича, он почувствовал на щеке горячий ожог. "Готов!" - решил Егор
Ильич, но Петька Немец опять истошно заревел: "Пужни его, Егор, пужни из
винта!" Егор Ильич машинально обернулся и увидел метрах в десяти от себя
серую папаху. Не он, а кто-то посторонний поднял винтовку, прицелился в
колчаковца и выстрелил... Потом Егор Ильич подошел к стене. На ней была
круглая, ровная щербинка, на дне которой поблескивал металл.
Теперь на дне щербинки металла нет, ветры и дожди выжгли его, а вот
сама щербинка есть. Как-то Егор Ильич показал ее Зинаиде Ивановне. Жена
побледнела, в глазах метнулся ужас: вдавлинка была на вершок выше головы
Егора Ильича.
Еще немного постояв у подъезда, Егор Ильич ровной неторопливой походкой
поднимается на второй этаж, идет по коридору - высокому и пустынному, -
минует небольшой зал с громоздкими люстрами и входит в приемную секретаря
горкома партии по промышленности. Здесь сидит тонкая, как черкешенка,
секретарша. Увидев Егора Ильича, она строго поджимает губы и отводит глаза.
- Здравствуй, Мэри! - присаживаясь на диванчик, здоровается Егор Ильич.
- Здравствуйте! - недовольно отвечает секретарша.
Ее зовут вовсе не Мэри, а Наташа, а сердится она потому, что Егор Ильич
каждодневно задерживается в приемной и ведет с ней
провокационно-издевательские разговоры.
Наташа очень хороша собой - у нее маленькое беленькое личико,
стреловидные брови, матовой черноты волосы и серые добрые глаза. Все
нравится в ней Егору Ильичу, но он каждый день на несколько минут
присаживается на маленький диванчик, чтобы продолжать важную операцию,
которую про себя условно называет "Переодевание Наташи Соколовой в
человеческие одежды".
Егор Ильич в этой операции одержал немало славных и запоминающихся
побед. Сейчас он смотрит на Наташу и горделиво усмехается: месяц назад
девушка сидела за столиком в чертовски цветастом и коротком платье, на
голове у нее высилась вавилонская башня из волос, губы были жирно и ярко
накрашены. Сейчас на ней скромное голубое платье в горошек, прекрасные
волосы собраны на затылке узлом. Волосы тяжелы, густы, и потому голова