"Виль Липатов. Смерть Егора Сузуна" - читать интересную книгу автора

почерком, загибая каждую строку вниз. Зинаида Ивановна однажды по этому
поводу заметила, что Егору Ильичу не хватает терпения. Он взглянул на
написанное, увидел, что строчки действительно загибаются, и почему-то
страшно обиделся. "Да, да и еще раз да! - запальчиво сказал он. - Я
нетерпелив! Да, да, да!" После этого он объявил, что у него нет времени быть
терпеливым, так как у него вообще нет времени.
- Ты что хочешь сказать, что у меня нет выдержки? - бушевал он, сердито
поглядывая на Зинаиду Ивановну. - Нет, ты скажи прямо! Нет выдержки, да?
- Что ты, Егор! - удивилась Зинаида Ивановна. - О твоей выдержке
сложены легенды... Чего это ты развоевался!
- А так! - мирно ответил он. - Одним словом, не мешай мне загибать
строчки!
Вот он и сейчас загибает строчки. Сначала буквы вроде бы ведет ровно, а
потом вдруг так загнет, что даже высунет язык и подмигнет сам себе. Закончив
страницу, переворачивает ее, не перечитывая, принимается за другую и ровно
на середине второй страницы крупно расписывается. Это тоже его особая
манера - писать ровно полторы страницы, хотя письма получаются короткими. У
него очень крупный почерк.
Своих адресатов Егор Ильич непочтительно именует Колька, Ванька и даже
Федюк. Он так и пишет: "Здорово, Федюк!", хотя Федюку семьдесят лёт и в
стольном городе Москве он известен как "член-корреспондент Академии наук
СССР, доктор технических наук, профессор Федор Георгиевич Петров".
Написав четыре письма, Егор Ильич смотрит на часы.
- Ого-го! - восклицает он.

Семь часов тридцать минут

Поскрипывая сапогами, Егор Ильич выходит в прихожую, снимает с гвоздя
военную фуражку. Надевает он ее особенным манером - на затылок и чуточку
набок, отчего лицо становится лихим, молодецким. Зинаида Ивановна стоит
рядом. Она следит за тем, как он одевается, и выражение лица у нее опять
такое, какое бывает у любящей мамы, когда та провожает гулять свое
пятилетнее чадо. Хорошо ли застегнул сыночка пальто, не поддувает ли под
шарф, не надел ли он случайно тоненькие чулочки вместо теплых?
- Не опаздывай! - тихо просит Зинаида Ивановна.
- Вот еще что...
- А коли припоздаешь, возьми такси!
- Самолет вызову, матушка, самолет!
Но в дверях Егор Ильич все-таки останавливается и говорит:
- Если задержусь, позвоню... Ну, до свидания!
- До свидания!
Выйдя из подъезда своего дома, Егор Ильич сразу попадает в уличный
поток пешеходов. Людей на проспекте много - идут на работу, возвращаются с
ночной смены; людской поток тороплив и по-утреннему весел. Только утром у
людей бывают такие бодрые, здоровые лица, уверенные движения, как бы
промытые свежестью и солнцем улыбки. Егор Ильич шагает энергично, высоко
держит голову, широко взмахивает руками; он как бы наполняется, вбирает в
себя настроение утреннего людского потока.
Многие из встречных знают Егора Ильича. Заметив его, они еще издали
улыбаются, потом делаются серьезными, а когда равняются с ним, то -