"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

Родители: он - известный в столице конферансье, она - экономический
мозг Союзгосцирка, были по роду занятий людьми, хоть и не относившими себя к
советской богеме, но общавшимися с нею на "ты". Отец знал артистов по
профессиональной необходимости, а она любила всех, так как муж их привечал,
да и по телевизору с линзой, наполненной маслом из-под печени трески,
артистов показывали часто. Еще чаще богема бывала у них на квартире, поедала
в огромных количествах ее пироги с капустой и салат "самотека" - картошку с
луком и уксусом. Пили только водку, изредка коньяк, сухих вин было крайне
мало, массы в Союзе в них не разбирались, предпочитая крепленые - портвейны
и всякие настойки. Никогда и никто не был пьян из гостей, может быть,
благодаря ее умению готовить и его способности быть абсолютным любимцем
всех, а потому вести стол всяческими анекдотами и рассказами, тем самым
отсрочивая следующую рюмку.
Позже, вспоминая, Вова Рыбаков истинно поражался, как все эти люди
помещались в их маленькой двухкомнатной квартирке. В ней троим-то было
тесно, а уж когда семьдесят человек наталкивалось!.. Но каждый отыскивал
себе местечко: прокладывали между табуретками обычные доски, каждому
доставалось по потребностям желудка его, и все друг друга любили. И мальчик
Вова Рыбаков любил всех!
В десять лет он нарисовал свой первый рисунок.
- Ах! - воскликнула мать. - Прелесть!
Отец, глядя на малинового скакуна каких-то странных пропорций, пришел в
некоторое замешательство и поинтересовался, почему конь такого необычного
окраса.
Мать думала, что пришла на выручку сыну, предположив, что, наверное, у
сына другой краски не было. Но Вова категорически отверг эту причину,
показав целый мешок с тюбиками, который он нашел в густой траве за домом.
Трава была сильно примята, видимо, в ней кто-то долго лежал.
- Просто конь - такой! - убежденно проговорил мальчик.
- А где ты видел такого коня? - почему-то допытывалась мать. - В
зоопарке или в кино?
Тогда Вова постучал себя костяшками пальцев по голове и ответил:
- Здесь!
К нему больше не приставали, считали возможным не навязывать сыну своих
вкусов и предпочтений, разрешая мальчику расти со всякими сорняками и
экзотическими фантазиями в голове.
Самое удивительное, что до этого дня Вова Рыбаков рисовал, как курица
лапой. Картинки в музеях его не вдохновляли, репродукции в журнале "Юность"
тем более, а провести прямую линию на уроке рисования в школе - это было для
него недостижимо. Бывают люди, начисто лишенные музыкального слуха, также
существуют и особи, для которых карандаш в руке - чужеродней залетевшей из
космоса кометы.
Таким был Вова Рыбаков до вчерашнего вечера, пока он не нашел мешок с
красками. В мешке мальчик обнаружил кисти, выпитую наполовину чекушку водки,
серебряную стопочку и охапку кленовых листьев, которых вокруг валялось
великое множество, впрочем, как и других, по причине второй половины
августа.
Ему вдруг захотелось полежать в смятой траве, в чужой лежке, и
посмотреть в небо. Небо показалось тягучим и текучим, облака плыли медленно,
словно разморенные близким солнцем.