"Радуга Ллинн-Хейма" - читать интересную книгу автора (Гуськова Татьяна)

Глава 1 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Штаны и юбка быстро пропитывались водой. Я попыталась встать, но поскользнулась и угодила руками в раскисшую дорожную грязь. Брызги полетели во все стороны, что не придало мне ни красоты, ни обаяния.

Из кустов показалась огромная волчья морда…

– Иди, иди сюда, голубушка! – я поманила волчицу пальцем, но Мгла, зная, что ничего хорошего ее не ждет, подходить не спешила.

Вставать пришлось самой.

Всем хороши ездовые волки: и скок у них мягче, чем конский, и защита никакая больше не нужна (кто же решится напасть на волка размером с небольшую лошадку), – но иногда они выкидывают такие фортели, что…

Я попыталась хоть как-то очистить безнадежно испорченный плащ, упавший в самую грязь, да еще и порядком втоптанный туда Мглой. В мокрой одежде было зябко и неуютно.

Мгла выбралась на дорогу и, виновато глядя мерцающими в сумерках глазами, ткнулась головой мне в плечо, чуть снова не уронив в лужу.

– Ух! – я замахнулась кулаком на мгновенно отскочившую волчицу, та отбежала на несколько шагов и уселась на травке.

Если дело так и дальше пойдет, я точно никуда не доберусь, а ночевать в лесу при нынешней-то почти осенней погодке и врагу не пожелаешь, поэтому пришлось-таки мириться с волчицей и забираться в седло, а мокрый плащ с горестным вздохом скатать в рулончик и привязать к одной из седельных сумок.

Мгла оглянулась через плечо, убедилась, что я хорошо устроилась и, улыбнувшись, неторопливо потрусила вперед. Теперь она бежала осторожнее, огибая лужи и следя за тем, чтобы вновь не потерять всадницу.

Волчица двигалась абсолютно бесшумно и, казалось, деревья, нестерпимо резкие в сумерках ранней осени, летят мимо, а мы стоим на месте.

Внезапно моя своеобразная лошадка замедлила шаг и замерла, настороженно поставив уши торчком. Я заозиралась, надеясь увидеть причину остановки. Мгла переступила с лапы на лапу. А до моего слуха донесся далекий звук рожка.

Кто может охотиться на ночь глядя? Странно. Или это призыв о помощи?

Мгла, уловив мои мысли, помчалась вперед по дороге.

Но мы опоздали. В наступающей темноте слабо виднелись поваленные поперек дороги деревья, перевернутая карета, трупы людей и животных.

Я спешилась, оглядываясь по сторонам, а Мгла начала рыскать вокруг, все тщательно обнюхивая.

На мертвецах была форма вилийской королевской гвардии, около девятнадцати солдат и двое в простой одежде, кажется слуги. Кто мог путешествовать с таким эскортом? И куда делись тела противников? Мечи погибших солдат были в крови.

Мгла подошла и тенью застыла рядом со мной.

– Ты что-то нашла?

Волчица на секунду прижала уши, но тут же вновь поставила их топориком, не сводя с меня глаз. Она приблизилась к карете и сунула голову в окно.

Ой! А про карету-то я и забыла. Кое-как оттолкнув Мглу, заняла ее место у окна. Внутри было темно. Я пошарила рукой во мраке и нащупала чье-то лицо. Кожа еще теплая, а, значит, человеку могла пригодиться моя помощь. Достав из кармана круглый фонарик-светлячок и постучав им об крышу кареты, ставшую полом, я заставила его засветиться.

Неровное мерцание выхватило из мрака бледное лицо в окружении светлых волос. Совсем молоденький парнишка, по виду слуга. Он был буквально пришпилен к дверце кареты двумя длинными стрелами.

Я полностью забралась внутрь, за мной тут же сунулась любопытная волчья морда.

– Мгла, помоги. Нам нужно вытащить стрелы.

Волчица взяла в зубы древко стрелы и дернула. Раненый захрипел, на его губах появились кровавые пузыри.

– Стоять! – я преградила путь разогнавшейся волчице, потянувшейся выдергивать дальше, и обернулась к мальчику.

Стрела, вытащенная Мглой, насквозь пробила правую сторону груди, вторая торчала в мякоти плеча – эта рана была не столь опасна. Я потерла руки друг о друга, потеребила ободок перстня с агатом на среднем пальце левой руки (сейчас мне нужна была вся сила), и, дождавшись радужного свечения вокруг пальцев, накрыла рану ладонями. Сначала свечение было совсем слабым, но постепенно оно разгоралось, взбиралось от ладоней выше по рукам, растекалось по телу мальчика, как вязкая густая сметана. Не дожидаясь команды, Мгла протиснулась мимо меня и выдернула вторую стрелу. Радужный свет стал нестерпимо ярким. Кончики пальцев и уши похолодели. Еще немного и я буду отдыхать здесь вместе с этим парнем. Но вот он дернулся, чуть было не повалив меня. Радужное сияние вспыхнуло в последний раз и исчезло, оставив нас в полной темноте. Фонарик, решивший, что вокруг и так светло, погас. Я нашарила его и вновь зажгла.

– Что случилось? – парень, еще не совсем придя в себя, ощупал собственную грудь, потом взглянул на мои окровавленные пальцы и закричал.

– Спокойно! Я не желаю тебе зла! – тут из-за моего плеча появилась волчья морда.

Мальчишка заорал еще громче, оглушив меня на одно ухо, вскинулся и ринулся прочь, выскочив в противоположное окно.

Мгла вопросительно заскулила.

– Да нет, догонять не надо. Тут куда не беги все равно в Вилом попадешь. Не пропадет. Но и узнать, что же тут случилось, теперь не у кого.

С трудом выбравшись из кареты, я заметила герб. Фонарик горел слабо, но даже в его неверном свете, мне удалось кое-что разглядеть. Голубая черта рассекала белое поле по вертикали, слева было три колоса, а справа – три вепря. Что-то я не припомню такого герба, хотя достаточно подробно изучала геральдику Вилии.

Я подняла фонарик повыше. Он вспыхнул нестерпимо ярко, запечатлев все вокруг. Когда доберусь в Вилом, непременно покажу эту картинку Лорину. Пусть уж господин придворный маг разбирается с тем, что происходит в его владениях. Да и послать сюда людей не мешало бы, похоронить мертвых.

Делать здесь больше было нечего, и мы с Мглой отправились дальше. Однако загадки таинственного нападения все не желали от меня отвязываться. Что же это за странный герб такой? Куда делся его владелец? Ведь среди погибших явно не было дворян. И почему солдат девятнадцать? Обычно гвардейцы действуют десятками. Куда делся еще один солдат? Или он был предателем?

Я мерно покачивалась в седле, не замечая, что ночь давно уже наступила, и среброликая луна жутковато скалится с неба. Не знаю, что заставило меня отвлечься от тягостных мыслей, но я вдруг узнала в лунном свете вполне знакомые места. До Вилома оставалось не больше двух часов езды.

Пять лет прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз. Как будто целая вечность. Столько всего случилось за это время… Но стоило только увидеть что-то знакомое, как этих пяти лет словно и не бывало. Будто я снова самая шальная студентка Академии магических искусств, и хочется кричать от восторга и сотворить какую-нибудь пакость, просто из любви к искусству.

Мгла почувствовала изменение моего настроения и ускорила шаг.

А уж как попадало-то мне за мои шалости. Не будь моя приемная матушка ректором Академии, выгнали бы. И друзей своих, Лорина и Норэга, в неприятности тоже всегда я втягивала. Лицо само собой расплылось в улыбке…

Мы сидели перед кабинетом главного мастера наставника. Дверь была слегка приоткрыта и я, сидящая рядышком, прекрасно все слышала и видела.

– Что там еще случилось?

– Опять эта гениальная троица, – секретарь явно нервничал.

– Какая троица? – мастер наставник занимался своими делами и пропускал речь секретаря мимо ушей.

– Ну, Синнора, Лорин и Норэг.

– А! Великолепное трио! Что на этот раз?

– Вы помните ученика по имени Скин, сына владетеля Вострома?

– Как же не помнить.

– Дело в том, что Синнора наложила на него чары, в результате чего этот ученик превратился в осла! А ее приятели после этого устроили на заднем дворе развлечение – позволяли всем желающим прокатиться за монету!

Мастер наставник засмеялся.

– Что же ты меня не позвал, я бы тоже с удовольствием покатался.

– Я понимаю, что Скин избалованный негодяй, но то, что сделала Синнора, это совсем уже запредельно! Мы снимали это заклинание полдня.

– Попросили бы саму девочку.

– Она отказалась наотрез.

– Как сняли?

– Оказалось, что это просто иллюзия, необыкновенно сложная, включающая в себя…

Секретарь случайно оглянулся, увидел приоткрытую дверь и, нахмурившись, закрыл ее. Хорошо хоть ухо не прищемил.

Соучастники моей пакости сидели рядышком и вопросительно на меня поглядывали?

– Похоже, получим по полной.

– Отчисление?

– Мне, наверное, да. А вам не знаю.

– Мы тебя не бросим! – вскинулся Лорин.

А вот Норэг промолчал. Для него Академия – единственная возможность хоть чего-то добиться в жизни. Как еще нищему простолюдину из наярской деревни выбиться в люди? Только в маги пойти, при наличии соответствующего таланта.

– Только жертв не надо, – я криво усмехнулась, представляя, что будет со мной, окажись я на улице…

Тут заявился Скин со своей всегдашней компанией подпевал. Он остановился по середине приемной, сморщив нос.

– Чем-то тут пахнет? Каким-то отребьем. Простолюдинами и нечистью.

Норэг вспыхнул, собираясь кинуться на Скина с кулаками. Лорин вовремя пресек эту попытку.

Только драки нам тут и не хватало, тогда уж точно не помилуют.

Скин продолжал заливаться соловьем, поливая нас грязью, ему поддакивали дружки.

Лорин не обращал на них внимания, вольготно развалившись в кресле (мы занимали все сидячие места), я тоже пропускала все мимо ушей, меня не оскорбишь тем, что я и нечисть, и четырехпалая, и кистеухая. А вот Норэг распалялся все больше и больше, так как большинство оскорблений касались все-таки его. У бедняги даже глаз задергался.

Нужно было с этим заканчивать. Я приблизила руку к губам и сделала вид, что шепчу заклинания. Скин сразу спрятался за спины своих побледневших дружков.

Дверь кабинета резко открылась, и выглянул секретарь. Скин кинулся к нему как к последнему спасению, вцепившись в рукав не хуже иного репья.

– Господин секретарь! Эта мерзкая ллинни опять пыталась меня заколдовать!

Секретарь строго посмотрел на меня, пытаясь выдернуть рукав у Скина.

– Синнора! К мастеру наставнику, быстро!

Я встала из кресла с обреченным выражением на лице. Скин злорадно захохотал.

Главный мастер наставник сидел за своим столом.

– Синнора, Синнора… Что мне с тобой делать?

– В детстве надо было топить, теперь поздно.

– Ты сумасбродная, непочтительная, непослушная, нарушаешь все законы подряд, при этом умудряешься потрясающе хорошо учиться. И как тебе времени-то на все хватает?! Ты знаешь, что до сих пор в школе только из-за уважения к твоей матери. Говорят так же, что до тех пор, как ты стала посещать общие занятия, была примерной девочкой. Может это Лорин и Норэг на тебя так плохо влияют?

Дверь хлопнула. От неожиданности я даже подпрыгнула.

– Что случилось?

На пороге стоял бледный секретарь.

– Вас хочет видеть Ее Королевское Величество!

– Передай посланнику, что я немедленно выезжаю.

– Вы не поняли! Она ЗДЕСЬ! И хочет вас видеть!

Тут двери распахнулись, и в кабинет вплыла высокая, полная, необыкновенно красивая женщина. На ней было простое серое платье, украшенное лишь мелкой серебристой вышивкой, и, если бы не известное по портретам на монетах лицо, я ни за что не поверила бы, что предо мной королева.

Секретарь поспешно ретировался.

– Что случилось Ваше Величество! Почему столь спешный визит?!

Королева скосила на меня глаза.

– Синнора, выйди! – велел мастер наставник.

Дверь я оставила приоткрытой на полпальца. Несмотря на гам в приемной, все было четко слышно.

– Пропал придворный менестрель!

– И из-за этого такая паника? Может у него просто появилась подружка в городе? Он же ведь как кот, нагуляется и вернется.

– Он пропал прямо во время приема! Исполнял свою новую песню… И вдруг просто растаял в воздухе! Вместе со своим дронлом! Мне кажется, здесь не обошлось без магии.

– А что же придворный маг?

– Разводит руками. Говорит, что это не классическая магия, и он бессилен!

– А как же Королевская гильдия магов?

Юлима хмыкнула.

– Вы думаете, Совет магов разрешит побеспокоить гильдию. Для мелких проблем, а для них мой менестрель – так, мошка, у меня есть придворный маг. Что же делать, если он не может ничего сделать?! Только к вам по старой памяти.

Мастер наставник хмыкнул.

– Спасибо, Ваше Величество. А правду ли говорят, что ваш любимый менестрель наполовину ллинн-хеймец?

– Нет, всего лишь на четверть. Вы думаете, что здесь замешаны ллинни?

– Не знаю. Но мне кое-кого надо наказать. Так что ллинни будут замешаны. Синнора!

Я отскочила от двери, потом важной походкой вошла в кабинет.

– Я так полагаю – ты все слышала.

– Что слышала?

– Не притворяйся. Ты отправишься на поиски придворного менестреля.

Королева с любопытством меня рассматривала, только тут заметив, что имеет дело с нечеловеком. Однако в ее взгляде не появилось обычного для вилийцев презрения. Она приподняла золотистые брови и посмотрела на мастера наставника.

– Не думала, что Академия открыта для ллинн-хеймцев.

– Синнора является подданной Вилии, как и ее мать, госпожа Лидора.

– Так это ты приемная дочь ректора Академии?

Я молча кивнула, испытывая страшное желание провалиться куда-нибудь.

Так и состоялось мое знакомство с Ее Величеством королевой Юлимой.

И мы отправились в королевский замок.

Ну почему мне всегда так не везет? Первый мой визит в столицу – и в окружении целой стаи придворных, да еще и королевы впридачу. Скукота. И все из-за этого Скина.

А вообще-то я удивляюсь и до сих пор, почему меня не выгнали из Академии. За весь список моих проделок и за каждую по отдельности.

Я донимала и преподавателей, и студентов.

А однажды! Подпоила одну молоденькую ведьмочку и спровадила ее к главному мастеру наставнику (тем более, что он ей давно нравился). Забавное было зрелище! Плохо только, что она меня запомнила. Но хоть польза была – главный мастер наставник наконец-то женился.

Устроила карточный турнир, в результате чего все деньги студентов, капиталец, прямо скажем, так себе, оказались в моем кошельке. Правда, мастер наставник заставил все вернуть. Я не особо расстроилась. С моими зачарованными картами всегда можно подзаработать. Плохо только, что после этого со мной никто играть не садился.

Лорин начал брать с меня дурной пример. Навел на одного из студентов морок. Все видели гигантского паука, а сам несчастный, даже не знал, что хоть сколько-то изменился. Неплохо тогда все побегали. Но всыпали за его проделки почему-то мне. Даже моей приемной матушке пожаловались. Лорин, правда, сознался. Потом. Когда его мама немного поостыла, прооравшись на меня.

Норэг по сравнению с нами был просто тихоней, но идею поиграть в леталочки подкинул именно он. В результате вся Академия до новолуния вела летучий образ жизни, исключая нас троих, нам-то так и не удалось взлететь.

Чего я тогда только не творила. Вспомнишь – стыдно становится.

Королевского менестреля, Брика, я тогда все-таки вернула, чем заслужила необыкновенную признательность королевы.

Это уж потом мы втроем, а так же Брик и Эрэд, раскрыли заговор против короны и получили звание Героев-защитников Вилии. А где-то через полгода, после окончания Академии, мы сами чуть заговор не устроили, совершенно случайно. Порушив при этом чуть ли не полгорода. И королевским указом нашей пятерке было запрещено собираться вместе! Однако десять дней назад ко мне прилетел вестник с письмом от Лорина. Нынешний придворный маг, а я никогда не сомневалась, что эта должность достанется моему брату, срочно вызывал меня в Вилом, нижайше просил о помощи и также уведомлял, что королевский указ, запрещающий наши встречи – отменен! О том, какая ему требуется помощь, Лорин не написал.

Я быстро собралась и, ничего не объяснив ни Совету, ни Пресветлому королю, отправилась в путь. Ллинн-хеймцы никак не хотели отпускать свою недавно обретенную Темную королеву, но потом смирились, сообразив, что остановить меня может только принудительное заключение в цепи. А кому нужна Темная королева в цепях? Хотели навязать в сопровождение свиту. Еле отбилась. Представляю, что началось бы в Вилии, появись там такое количество ллинни. Вилийцы решили бы, что это вторжение. К тому же кто-то из этого беспокойного народа, все отрицательные черты которого я вполне унаследовала, наверняка, что-нибудь отчебучил бы. Это ко мне в Вилии привыкли. С трудом меня уговорили взять Мглу, в качестве хоть какой-то защиты. Я-то уж хотела ехать на своем старом коньке. Но потом, к радости советников, передумала. Как-то несолидно будет смотреться Темная королева Ллинн-Хейма на старом лохматом пони. Да и жалко стало Пятнышко, тяжело ему было бы перенести такой длинный путь. То ли дело ездовая волчица.

Мгла медленно трусила по тропинке. Я даже носом начала клевать от однообразия пейзажа. Сосны, сосны и еще раз сосны, хоть бы один дуб какой завалящий попался!

Волчица резко остановилась, и я, чуть не ткнувшись носом ей в шею, проснулась.

– Где мы? Что опять случилось?

Мгла передернула плечами, потом легла на травку. Волчица, оказывается, воспользовалась тем, что я задремала и сошла с дороги.

– А, понятно. Ты устала и хочешь отдохнуть. Ну что с тобой делать? Давай в лесу ночевать. Все равно ночью нам ворота Вилома никто не откроет, – я выбралась из седла и отправилась на поиски хвороста. Мгла всеми своими волчьими силами мне помогала.

Костер весело полыхал, потрескивая сухими ветками. Мгла лежала в позе гордого льва и сонно щурилась на огонь, сегодня она на охоту почему-то не пошла, наверное, с утра не проголодалась, а может боялась меня одну оставить. Черная шерсть волчицы лоснилась, на ней играли блики костра, ветерок лениво поглаживал шерстинки.

Я решила спать сидя, потому что мокрый плащ все равно не подстелешь. Он сушился, растянутый на ветке-раскоряке, но похоже носить я его уже никогда не буду – испорчен безнадежно. И мне почти удалось заснуть, как вдруг Мгла насторожилась. Волчица напряженно оглядывалась по сторонам, на зверей она так не реагирует, значит рядом люди. Сон разом улетучился. Я мигом сорвала плащ с рогатины и накинула его на сумки, лежащие на земле, придав им вид спящего человека, послала Мглу в лес и сама отправилась следом.

Оказалось, что мой маленький костерок похож на маяк. Сквозь густые кроны сосен лунный свет не проходил, и в лесу было не очень светло. Совы и филины охотились, собираясь устроить небольшой ужин. Доносился неровный хаотичный трепет крылышек летучих мышей и их тонкоголосая перекличка. Шепот хвои с ветром над головой…

До моих насторожившихся ушей донесся посторонний для ночного леса звук. Треск веток и сильный шорох – кто-то пер напролом, умудряясь находить буреломы в чистом сосновом лесу. Так мог двигаться раненый бык. Или человек.

Слева мелькнула зеленоглазая тень – Мгла. Я дала волчице знак остановиться, а сама двинулась вперед.

Двое, причем один тащил на спине другого, хотя сам считал деревья локтями, на глазах у него была повязка. И глядя на них, я поняла, куда делся двадцатый гвардеец.

– Стой!

Человек остановился. До столкновения с деревом ему осталось два шага.

– Кто здесь?! Где я?!

– В лесу.

– Кто вы?

– Вопрос в том, кто вы?

– Помогите нам, пожалуйста, мой друг умирает!

"Еще один умирающий. Не слишком ли для меня за одну-то ночь", – мелькнула и исчезла подлая мыслишка.

– Ладно, пошли.

– Куда? Я ничего не вижу.

Я привела их к месту стоянки. Гвардеец уложил свою ношу в указанное мной место и сам свалился рядом. По-моему, самому ему помощь требовалась не меньше.

– Спаси его, пожалуйста!

Я сняла с пальца перстень с агатом, сейчас, полностью разряженный, он мог только помешать, не отдавая, а, наоборот, собирая энергию, и спрятала его в сумку.

У человека было три раны. Все три – смертельные. И он был мертв. Причем давно. Последнее тепло покинуло тело.

Я прикрыла глаза, потом запрокинула голову, глядя в небо.

– Я ничем уже не смогу помочь.

– Почему?! – гвардеец вскинулся, но почти тут же рухнул обратно, застонав.

– Он мертв. И уже достаточно давно.

Человек застонал. Теперь уже по другой причине.

– Но как же так!

– Успокойся. Ты сделал все, что мог, – сухие, холодные слова. Я дотронулась до головы страдающего человека. На глаза навернулись слезы. – Давай я посмотрю твои раны.

– Да нет у меня ран!

– А как же повязка на глазах?

– А. Это. Этого никто не вылечит. Три дня назад мне выкололи глаза. Убили бы. Если бы Ровинар не спас. А теперь я не смог спасти его!

– Я все же посмотрю. Если не смогу вылечить, то хотя бы повязку сменю, она у тебя вся кровью пропиталась, еще воспаление начнется.

– Делай что хочешь, – сказал гвардеец равнодушно.

Я осторожно размотала бинты. Этого человека пользовал хороший лекарь. Трехдневной давности раны выглядели очень хорошо, если так можно сказать про раны. Те, кто выкалывал глаза, были мастерами своего дела. Восстановить зрение этому человеку не смогло бы уже ничто, но они не знали про меня.

– Как тебя зовут? – спросила я, собирая энергию в кончиках пальцев.

– Кенрал.

– А знаешь, Кенрал. Я могу тебя вылечить.

– Зачем ты лжешь?! Я знаком с работой Красного мастера, видел деяния его рук. Если только ты величайший маг-целитель, но вот магов-целителей не осталось… Не мучай меня, дай лучше умереть.

– Я – маг-целитель. Не знаю, как насчет величайший. Но кое-что умею.

Радужное сияние стекало на раны Кенрала.

– Ты издеваешься?

Я промолчала. Все-таки вырастить новые глаза, это не рану заживить, даже смертельную. У гвардейца же от глаз вовсе ничего не осталось.

– Твои новые глаза будут отличаться от старых, возможно ты будешь видеть по-другому.

Кенрал сидел не шевелясь – действовала магия исцеления. За основу новых глаз человека, я взяла: свои глаза (мир вокруг резко помутнел, ничего зрение быстро восстановится); прозрачность росы; свет огня; пристальный взгляд Мглы и дикую жажду Кенрала снова видеть.

Широкий язык Мглы прошелся по моему лицу, заставив очнуться. Морда волчицы виделась смутно. Я моргнула, не понимая, почему. Потерла глаза кулаками. Холодный нос ткнулся мне в лоб. Обняв волчицу за шею, я пытаясь собраться с мыслями. Что же случилось? Последние события начисто исчезли из памяти. И что у меня со зрением? Может мы ехали по лесу, и я стукнулась головой о низко растущий сук?

Было темно. Я отстранилась от Мглы и огляделась по сторонам. Тут-то воспоминания и возвратились – рядом с почти затухшим костром лежали два бездыханных тела.

О стихии и духи! Кенрал! Неужели он умер! Я на четвереньках подползла к гвардейцу. Грудь человека равномерно вздымалась. Спит. У меня вырвался вздох облегчения.

Плащ, лежавший на сумках возле костра, успел благополучно высохнуть. Я укрыла им Кенрала, а сама устроилась на старом месте, прислонившись спиной к дереву. Костерок, обрадованный свежей еде, яростно накинулся на сухие ветки. Яркие языки пламени расплывались в глазах, я прикрыла веки. Интересно, какие глаза получились у Кенрала. И стоило ли все это моих страданий. Потянувшись привычно поправить перстень, я вспомнила, что убрала его.

Мгла, почувствовав мое желание, принесла нужную сумку. Покопавшись в кармашке в кармашке, я выудила своего любимца. Там же лежало еще несколько самоцветов, оправленных и россыпью. Страсть к собиранию камней появилась у меня в детстве, когда брат приемной матушки привез откуда-то с юга не ограненный коричневый камешек, сиявший сотнями крошечных золотых искр. Мне казалось, что я держу в руке кусочек солнца.

– Что это? – спросила я.

– Самоцветный камень. Называется авантюрин.

Я очень быстро заметила, что этот небольшой камешек умеет хорошо поднять настроение, помогает обрести бодрость духа и ясность ума, может снять головную боль, если положить его на лоб, или унять сердцебиение.

А позже, когда в Академии нас учили работать с самоцветными камнями, аккумулировать в них энергию, использовать заложенные природой свойства и превращать в обереги и талисманы, эта страсть разгорелась с новой дикой силой. Я скупала камни у ювелиров горстями. Авантюрины, хрусталь, обсидиан, змеевик, лазурит, амазонит, раух-топазы, жадеиты, нефрит, яшму и, конечно же, агаты. С этими у меня получалось лучше всего.

Тот же камень, оправленный в старое потемневшее серебро, что сейчас у меня на пальце, мне подарила моя приемная матушка на совершеннолетие. Такого я не видела никогда, хотя пейзажные агаты встречались в моей коллекции. Казалось, на огромной черной скале растет могучее дерево с алой кроной, теряющейся в туманной дымке белых облаков.

За время моего пребывания в Ллинн-Хейме эта страсть несколько поутихла. Ллинн-хеймцы не признают ни самоцветных, ни драгоценных камней, делая исключение лишь для янтаря и гагата. Но эти камни меня никогда особенно не интересовали. Сейчас же я предчувствовала с трепетом свой поход в ювелирную лавку.

Рассвет приближался, становилось все холоднее и холоднее. Я обняла Мглу, притулившуюся ко мне сбоку, и не заметила как заснула.

Разбудил меня дикий крик. Кенрал сидел и пялился в пространство.

– Что же вы все орете-то! – недовольно сказала я, вспомнив еще одного исцеленного. Голова была тяжелая и пустая, все тело от неудобной позы затекло. Хорошо хоть зрение почти восстановилось.

Кенрал повернул лицо с круглыми глазами в мою сторону. Не знаю, какие глаза были у гвардейца до встречи со мной, но сейчас они стали почти точной копией моих – темно-зеленые, прозрачные, с золотыми лучиками вокруг зрачка (это уже от Мглы). У светловолосых вилийцев никогда не бывает таких глаз.

– Я вижу! – Кенрал поднес руки к лицу. – Как такое возможно? – он ощупал лицо, ища возвращения боли, прикоснулся к вискам. – Или я сплю?

– Нет, ты бодрствуешь.

Только тут вилиец обратил на меня внимание по-настоящему. Кенрал вскочил, ощупывая пояс в поисках оружия.

Откуда-то появилась отлучавшаяся Мгла. Почувствовав враждебность, волчица напряженно застыла на краю полянки.

Взгляд гвардейца переметнулся на нее. Рука продолжала шарить по поясу.

– Свое оружие ты потерял где-то в лесу, – сказала я, поднимаясь с корня, на котором сидела. Спина и все, что ниже, казались чужими.

– Ллинни! – и это все, что он может сказать в благодарность за исцеление?

– Ну да. Ну и что? – не обращая внимания на застывшего гвардейца, я принялась собирать вещи. Выдернула из-под его ноги свой плащ, может еще удастся отстирать. Кенрал отшатнулся.

– Что ты делаешь здесь? В Вилии?

Я посмотрела в глаза, так похожие на мои собственные, да они и есть мои.

– Излечиваю всяких неблагодарных вилийцев.

Кенрал вздрогнул и машинально потянулся рукой к лицу.

– Так это сделала ты?

– Я, – я оседлала Мглу, прикрепила к седлу сумки.

– Куда ты? – как-то растерянно спросил он.

– В Вилом.

– Могу ли я просить тебя еще раз о помощи?

"С чего это такая снисходительность к ненавистной ллинни? Просьба о помощи!"

– Чем я могу тебе помочь?

– Тело Ровинара надо доставить в город, чтобы вернуть родственникам. Это все, что я могу теперь сделать для него.

– Хорошо, но придется сделать волокушу. Мгла не согласится везти на себе мертвеца.

Почему я так легко согласилась помочь ему? Я ведь лечила его. В Ллинн-Хейме вообще есть такой забавный закон – если ты удостоен милости спасти кому-то жизнь, то этот человек становится как бы твоим младшим родственником и ты и дальше обязан заботиться о нем. По воспитанию я вилийка, но видно это в крови.

На волокушу пошли две с трудом найденные молоденькие сосенки и все тот же многострадальный плащ. Наша похоронная процессия отправилась в Вилом. Мглу не нужно было вести под уздцы, как какую-нибудь норовистую лошадку, но присматривать за капризной волчицей все же приходилось. Кенрал шел сзади, следя за тем, чтобы тело не вывалилось.

Вскоре лес остался позади, перед нами расстилались поля и холмы Вилии. Из-за ив, скрывавших русло небольшой речушки, притока Велеи, медленно вставал красноватый диск солнца. Серый мир окрашивался нежными розоватыми красками. Над нами, сердито стрекоча, пролетела сорока. На горизонте вырастали серые крепостные стены Вилома и его пестрые крыши.

– Скоро будем в городе, – сказала я, придерживая разогнавшуюся волчицу за загривок. Мне хотелось расспросить Кенрала о нападении в лесу, гербе с тремя колосьями и тремя вепрями, таинственном Красном мастере, любившем ради развлечения выкалывать людям глаза, но я боялась наткнуться на подозрительность вилийца. Как странно. В Ллинн-Хейме меня считали вилийкой, а в Вилии – ллинни. Ни там, ни там, как говорится.

Когда до ворот оставалось не более пятидесяти шагов, я остановила Мглу. Кенрал вопросительно на меня уставился.

– Подожди! – я порылась в сумке и вытащила орден, похожий на грубовато сделанную брошь. Бриллианты и сапфиры – ничего стоящего, с моей точки зрения. Не мешало все-таки подстраховаться. Я приколола свой орден Героя-защитника к куртке.

Кенрал стоял с открытым ртом, кажется забывая дышать. Гвардеец смотрел на мой орден. Тут на его лице появилось выражение озарения.

– Госпожа Синнора!

Пришла моя очередь пялиться на гвардейца.

– Откуда ты знаешь, кто я?!

Кенрал усмехнулся.

– Только одна ллинни, прошу прощения, ллинн-хеймка имеет орден Героя-защитника. Синнора Эстайя. Дочь Лидоры Эстайя, ректора Академии магических искусств. Простите мне мою недогадливость и неучтивость. Я был слишком потрясен произошедшими событиями.

– Откуда простой гвардеец знает все это? – удивилась я.

– Да это все знают. О вас и ваших друзьях легенды ходят, – Кенрал походил на мальчишку, которому удалось прикоснуться к чуду. – Рад, что вы вернулись в Вилию!

Вот так-так.

Однако что-то мы застоялись на дороге, мешая проезду. Вилийские купцы объезжали Мглу чуть ли не по обочине, хотя тракт был весьма широк. Крестьяне, направляющиеся в город, делали оберегающие знаки, среди стражников у ворот началась какая-то суматоха.

Я тронула Мглу, и мы продолжили путь. Но у ворот стражники с недружелюбными лицами преградили мне путь. Мечами.

– Что происходит? – поинтересовалась я.

– В лесу ллинн-хеймцы напали на эскорт посла! У нас приказ задерживать всех ллинни.

Я нахмурилась и достала свиток с письмом Лорина.

– Я здесь по приглашению придворного мага Вилии.

Но что-то стражники не спешили брать свиток, подозрительно глядя на меня. Тогда вперед выступил Кенрал. Стражи слегка попятились, заметив потрепанную в пятнах крови, но, по-прежнему, серо-голубую форму. На лице гвардейца был гнев, светлые брови сошлись на переносице, сразу вернув ему весь возраст.

– На эскорт напали не ллинн-хеймцы, а разбойники. Тот, кто распространяет подобные слухи, достоин самого сурового наказания!

К месту спора уже спешил десятник, пожилой упитанный дядька с густыми пшеничного цвета усами. Его светло-голубые глаза с ног до головы прошлись по Кенралу, потом переметнулась на меня. Десятник расплылся в радостной улыбке.

– Синни! Вернулась! Не узнаешь?

Я недоуменно покачала головой.

– А если убрать усы и брюхо? – десятник залихватски подмигнул. – Все равно не узнаешь?!

– Нет, – сказала я растерянно.

– Совсем там зазнавшись в своих лесах. Пакирон я! Помнишь, как вы со своей каменной подружкой порушили трактир старого Логона? Ну, когда еще гонялись за магом-кровопийцей? Я тогда был рядовым стражником. Ты мне еще брюхо залечивала, когда кишки наружу вывалились!

Тут я вспомнила этого человека! И события, о которых он говорил. Когда освобожденный заговорщиками дух дарийского колдуна похитил одну из дочерей королевы Юлимы. Все маги были брошены на поиски, даже недоучившиеся. Повезло мне. Хорошо, что Эрэд тогда рядом оказалась.

– А ты, Пакирон, был тогда немного похудее.

Десятник расхохотался.

– Очистить дорогу! Добро пожаловать домой, Виломское Лихо.

Я покраснела, услышав одно из самых нелестных своих прозвищ. Кенрал с усмешкой посмотрел на меня.

– А ты удивлялась, откуда я о тебе знаю.

– У меня встреча назначена в "Жареном Гусе", а тебе куда?

Гвардеец тут же помрачнел.

– Здесь недалеко. Улица Цветочников, третий дом.

Больше он не проронил ни слова.

Улица Цветочников находилась недалеко от городских садов и была как бы их продолжением, утопая в золотой сейчас зелени и, конечно же, в цветах. Хотя, судя по богатству домов, жили здесь явно не цветочники.

Кенрал позвонил в колокольчик у ворот, и почти тут же окошко на воротах открылось.

– Кто там? О! Господин Кенрал! – ворота открылись.

Я поспешила скрыться, как только волокушу отвязали от седла Мглы. Слушать горестные причитания родных покойного не было сил.

"Жареный Гусь" находился почти на другом конце города. Мгла, приученная следовать за хозяином и в огонь, и в воду, спокойно переносила суматоху большого города. Животные, лошади и собаки, никак на нее не реагировали, не принимая за живое существо – ездовые волки не имеют запаха. Не будь они добродушны и без остатка преданы хозяину, превратились бы в жутких хищников, от которых нет спасения. Люди при виде моей зверушки были менее спокойны, разбегаясь в разные стороны. Что ж. Зато дорога свободная. Удивительно, что Кенрал так спокойно отреагировал на мою зверушку. Хотя их там, в королевской гвардии, приучают ко всему. Даже к ездовым волкам.

Предшественника "Жареного Гуся" мы когда-то порушили, а новый был отстроен на средства короны там же. Место сие всегда и до разрухи и после восстановления славилось блюдом, из-за которого и получило свое название. Гусей трактирщик Логон выращивал сам. Правда, не здесь в трактире, а в деревне, неподалеку от города, возле реки. У трактирщика было свое хозяйство, где заправлял его сын. Об этом мне когда-то сам Логон и рассказывал.

Стихии и духи! Как будто и не было этих пяти лет, как будто я никуда не уезжала!

Я спешилась. Из конюшни выбежал мальчишка, чтобы принять лошадь, но застыл, узрев перед собой волчицу. Коротко вскрикнув, он метнулся обратно. Ну и как мне теперь быть? Не у коновязи же Мглу оставлять. Тогда и вовсе неприятностей не оберешься.

Мы с волчицей направились к воротам конюшни. Сонные, сытые лошади встретили нас флегматичными взглядами, не обращая на Мглу никакого внимания, больше в конюшне никого не было. Я сама завела волчицу в свободное стойло, расседлала, повесив на плечо сумки с вещами. Нужно будет потом не забыть купить мяса моей красавице.

Трактир встретил меня чадом от очага; неверным мерцанием свечей, прилепленных к тележному колесу, подвешенному к потолку, оно заменяло здесь люстру, и неизменным запахом гусятины. Общий зал "Жареного Гуся" невелик, всего с десяток столов, однако и он никогда не заполнялся полностью. Куда большей популярностью пользовались отдельные комнатки, где посетители могли спокойно побеседовать вдали от чужих ушей и поесть. По стенам зала были развешаны связки золотистого и красного лука и чеснока, наличие последнего заставило меня поморщиться.

И тут я заметила человека, уплетавшего за обе щеки жареную гусятину. Перед ним на столе стоял почти обглоданный гусь, с которым он, похоже, управился в одиночку.

Обедающий сидел лицом ко входу, но меня не замечал.

Я сделала трактирщику знак не суетиться и указала, что меня ждут. С трудом сдерживая улыбку, направилась к своему сводному брату. Или сводными называют тех, у кого хотя бы один родитель общий? Не знаю. У нас с Лорином не было ни капли общей крови, мы вообще принадлежали к разным народам, что вовсе не мешало нам считать друг друга братом и сестрой.

– Что! Оголодал на королевских-то харчах!

Лорин, едва не поперхнувшись, поднял на меня глаза.

– Синни!

– Тише! Задушишь! Или испачкаешь. Лорин отстранился, разглядывая меня. Я отвечала ему тем же. Мой сводный братец теперь был выше меня почти на две головы и имел косую сажень в плечах. Раньше он всегда коротко стригся, теперь же лицо его обрамляли романтичные длинные светлые локоны.

– Испачкаю? Тебя? Куда уж дальше?!

Только тут я вспомнила о плачевном состоянии своей одежды.

– Ой! Мне надо переодеться!

– Да ладно, не надо. Так даже лучше. Так мне легче поверить, что я вижу перед собой не могущественную Темную королеву Ллинн-Хейма, а мою сестру Синнору.

– Да? А, глядя на тебя с перемазанными жиром щеками, я забываю, что вижу перед собой придворного мага Вилии. Покушать ты всегда любил. Так что за срочное дело вынудило тебя прислать вестника с письмом? И из-за чего королева Юлима решила отменить указ, запрещающий нам собираться вместе?

Лорин присел обратно на скамью, вытер лицо влажным полотенцем, лежащим на краю стола.

– Дело очень серьезное. Но я хотел бы рассказать о нем всем сразу, а не каждому по очереди. Потерпи немного, остальные скоро тоже явятся.

– Что, все-все? Даже Норэг и Эрэд?

– Да. Норэгу я отправил письмо раньше всех, а Эрэд живет теперь здесь в Виломе.

Я покивала, подбираясь потихоньку к остаткам гуся.

– Хороший гусь, – улыбнулся Лорин. – С чесночком.

– Ууу! – я вытерла пальцы, которыми уже ухватилась за приглянувшееся вполне целое крылышко, о полотенце. – Отравитель.

Лорин расхохотался в голос. Была у нас в детстве такая история – с чесноком, медом и моим братом в роли отравителя. Правда, он-то не знал, как на меня действуют вышеперечисленные продукты. А я не знала, что положено в такую вкусную колбасу и такие чудесные ароматные пирожные.

Трактирщик, заметив мой блуждающий по залу взгляд, подлетел мухой.

– Что желает госпожа Синнора? Гусятинки? А может рыбки зажаренной? У нас есть чудесные свежие караси в сметане. Я знаю, что вы их любите.

Я зажмурилась от удовольствия.

– Спасибо, Логон. Я очень скучала без ваших карасей!

– Еще бы! Вы небось у себя там в лесу шишками, да корешками питались, вон как отощали.

Я захлопала на трактирщика глазами. Лорин расхохотался. Я повернулась к брату.

– Что-то ты слишком часто смеешься!

– А ты слишком часто краснеешь!

– Пойду распоряжусь насчет карасей, – сказал Логон, видя, что мы от него отвлеклись, и колобочком покатился между столов к кухне.

– Да, кстати. Как тебе жилось в лесу? – спросил брат.

Я поковыряла выщербинку на столешнице пальцем, не поднимая глаз.

– Сейчас нормально, а раньше было тяжеловато. Советники приходили в ужас от моих манер.

– Представляю! Ходячее стихийное бедствие!

– Нет, ты знаешь. Наоборот, они считали, что я слишком спокойна и уравновешена. Чересчур склонна к порядку.

– Представляю, что у них там творится, если они сочли ТЕБЯ чересчур склонной к порядку.

– Да нет. Ллинн-Хеймцы очень эмоциональны, импульсивны, даже немного истеричны. Но они строго подчиняются своим законам, установившимся не за одну сотню лет, иначе давно перегрызли бы друг другу глотку. Ведь в Ллинн-Хейме очень много разных народов, больше десяти, и они очень разные, а войны между ними бывают куда реже, чем между теми же вилийцами и наярцами. Хотя между Вилией и Наяром довольно приличное расстояние, а ллинни почти все живут в одном лесу.

Лорин вздохнул.

– С удовольствием отправился бы к тебе в Ллинн-Хейм. Ты рассказываешь такие вещи, которых никто не знает. Так хочется взглянуть на все это самому.

– Так за чем же дело стало? Решим твои проблемы – и ко мне, в гости! – воодушевилась я.

Лорин хмыкнул.

– А как меня там примут, после того, что вилийцы учинили в Ллинн-Хейме двадцать пять лет назад?

– Нормально примут!

– Я же вилиец!

– А ты вспомни, кто я! И ты мой брат. Я же теневая власть в Ллинн-Хейме. Да перед тобой все на цыпочках будут ходить, даже советники.

– А чего за советники такие? – поинтересовался Лорин.

– Совет магов. Так же, как в Вилии. Только из-за того, что все ллинн-хеймцы маги, в той или иной степени, наш Совет имеет куда большее влияние.

– А как же Пресветлый король?

– Пресветлый король решает дела обычные, а Совет – магические.

– А ты? – поинтересовался брат, с любопытством глядя на меня.

– А ко мне бегут жаловаться и на тех, и на тех. И если жалобы справедливы… – я развела руками. – Приходится наказывать.

– Какая ты, однако, жутко важная!

– И жутко страшная! – я хихикнула. – А как тебе живется во дворце?

– Да тоже ничего. Фалавур, прежний придворный маг, был уже очень стар. О защитных заклинаниях замка почти не заботился, так что основная моя работа и заслуга – восстановление системы заклинаний. А так. Суетливо как-то очень. Балы все эти сплошные, интриги, сплетни. Придворные дамы со своими сглазами, проклятиями и приворотными зельями одолевают. Если бы не Брик, я бы, наверное, от тоски загнулся. Наш менестрель, кстати, про нас балладу сочинил! Попроси его потом как-нибудь на досуге исполнить! Обхохочешься! А впрочем, можешь и не просить – он все равно исполнит. Если бы мы совершили хотя бы треть тех подвигов, что он напридумывал, нас бы не в бронзе отлили, а в золоте!

Я сидела слушая брата с открытым ртом и круглыми глазами. Нетронутые караси стыли передо мной на столе.

– В чем нас отлили?

Лорин подался вперед, горя глазами.

– А-а-а! Ты же не знаешь! На королевской площади теперь стоит новый фонтан, взамен того, в котором Норэг утопил огненное заклинание.

– Интересно будет посмотреть.

– Кстати! А почему ты так задержалась? Я ждал тебя еще вчера вечером.

– О! Хорошо, что напомнил. Сейчас я тебе кое-что покажу.

Я достала фонарик, в котором запечатлела лесное побоище.

Лорин тут же протянул к нему руки.

– Знаменитый ллинн-хеймский фонарик-светлячок!

– Не лапай! Мне самой один выдали. И показать тебе я хочу вовсе не его!

Брат, чтобы справиться с искушением, спрятал руки под стол.

– Вот, смотри! – я установила фонарик в центр стола и легонько раскрутила его посолонь. Шарик засиял, будто бы увеличился в размерах, и пред нами предстала лесная поляна в уменьшенном виде.

Лорин удивленно рассматривал картинку.

– Что это?

– Это я увидела в лесу, вчера ночью. Собственно, это и есть причина моей задержки, – и я все рассказала брату. Лорин слушал, не перебивая, лишь только иногда вскидывал свои выразительные брови.

Когда я закончила и принялась, наконец, за карасей, брат сказал.

– Теперь многое прояснилось. Куда бы ты ни отправилась – всегда попадаешь в центр событий. Мальчик, исцеленный тобой, был в городе еще вчера. Он рассказал стражникам душещипательную историю о том, как на эскорт посла напали ллинн-хеймцы.

– Так вот кто мне свинью подложил! Вот и помогай после этого людям!

– А Красный мастер – это, собственно, та самая причина, по которой королева велела собрать всех.

– Ясно!

– Что же тебе ясно, прекрасная госпожа, услада глаз моих?

Я подпрыгнула на скамье, чуть не свалившись, и больно ушибла коленку о столешницу.

Рядом с нашим столом стоял невысокий человек, закутанный в серую мантию. В тени капюшона поблескивали черные глаза.

– Норэг! – мы с Лорином одновременно вскочили.

Наярский маг отстранился, видя с каким рвением мы кинулись обниматься.

– Давайте по очереди! Сначала с тобой. Лорин, дружище! Я и был невеличкой, а сейчас вообще чувствую себя козявкой рядом с тобой.

– Да ладно! – брат как следует облапил своего малорослого друга. – Зато какой шустрой козявкой!

– А теперь вы, прекрасная госпожа! Ваше сияние затмевает радугу! – меня Нор обнимать не стал, а, галантно поклонившись, поцеловал руку.

Я глупо хихикнула. Норэг всегда был знатным сердцеедом, его даже не отпугивало то, что я принадлежу к презренным ллинни.

– Да ладно болтать! – я отняла у Нора руку и на всякий случай спрятала за спину.

– Так о чем вы тут так увлеченно беседовали?

– О том, что заставило королеву отменить указ, – я сложила руки на груди и с улыбкой посмотрела на Лорина.

– Никогда не мог понять, почему бы нам было не встретиться где-нибудь кроме Вилии! – возмутился Норэг.

– А где? В безлюдных степях Мньсервы?

– Почему? Например, у меня, в Наяре!

Лорин хмыкнул.

– Представляю, что сделали бы с Бриком и Синнорой, появись они в Наяре. У вас отчего-то ллинни не любят куда больше, чем у нас в Вилии, хотя Наяр никогда не воевал с Ллинн-Хеймом.

– Так же, если бы я собрала вас в Ллинн-Хейме. Лорин, ты и Брик могли бы спокойно приехать, а вот Эрэд путь закрыт по каким-то ее личным соображениям. Так что Лорин прав – Мньсерва – единственное место, где мы могли бы собраться все вместе. Ты бы рискнул туда отправиться? Я – нет. Даже с таким проводником как Эрэд.

– Ладно. Главное, что теперь-то мы встретились! – Лорин хлопнул Нора по плечу. – Не хочешь ли перекусить? Заказать тебе чего-нибудь?

Норэг рассмеялся.

– Лорин! Благо у меня теперь достаточно средств, чтобы самому оплачивать обед в трактире.

– Ну тогда не топчись на месте, садись.

Мы вновь расселись за столом. Трактирщик, решил обслуживать нас сам. Еще бы! Будет потом всем рассказывать, что это в его трактире Герои-защитники Вилии собрались вновь.

Нор пододвинул к себе принесенное блюдо с пирогами, плошку с супом и снял капюшон. Тусклый свет блеснул на голом черепе.

– Нор! Что с тобой?! Где твоя шевелюра?

Один оброс, другой и вовсе побрился!

Норэг горестно вздохнул.

– Лысею. Позорно в двадцать три года ходить с проплешиной, поэтому я совсем побрился. А что! Так, даже модно! – судя по затравленному взгляду, прическа наярскому магу модной вовсе не казалась.

– Не расстраивайся, Нор. Это мы быстро поправим! – я размяла пальцы.

Лорин перехватил мою руку.

– Синни! Не здесь, ладно!

– А они уже все здесь! – донесся от двери звонкий голос. Рыжий менестрель уже несся к нашему столу, за шустрым музыкантом следовал какой-то угрюмый верзила.

Брик подскочил как солнечный зайчик, подпрыгнул от избытка чувств, полез обниматься ко всем подряд, обслюнявил меня в щеку. Верзила с завидным спокойствием наблюдал эту бурю в стакане воды.

– Норик! Синни! Я так рад вас видеть! Тебя, Лорин, тоже! Но я тебя и так вижу почти каждый день! Норик, ты как-то изменился?! Не пойму. Наверное, повзрослел! Синнора! А ты стала просто красавица. Наши придворные дамы обзавидуются.

– Брик, может ты представишь своего спутника? – тихонько спросила я.

Менестрель посмотрел на меня с искренним недоумением, потом перевел непонимающий взгляд на сопровождающего.

Верзила улыбнулся.

– Синнора, я – Эрэд.

Наверное, у меня было очень странное выражение лица, потому что все расхохотались.

– Синни, ты забыла, что Эрэд – харид?

– Нет, – я жалко улыбнулась. – Просто до этого мне приходилось видеть его… ее… в несколько иной ипостаси, поэтому я немного растерялась.

Харид присел рядом со мной, скамья жалобно затрещала под его массивным телом. Менестрель плюхнулся на соседнюю скамью, к Нору. Бедный Брик. Угораздило же его влюбиться в харида – существо, которое год – женщина, год – мужчина. Мне было странно. Как моя подруга Эрэд, коренастая, но невысокая и не отличающаяся особой внешней телесной мощью, может превращаться в такого гиганта. Еще более странным было то, что ветреный и непостоянный менестрель продолжает любить так долго. Может все из-за того, что их союз невозможен?

– Так что же случилось? Из-за чего ты нас собрал? – спросил Эрэд, глядя на Лорина своими странными глазами. Лучики в глазах харида не разбегались от зрачка по радужке, а проходили как им вздумается, похожие на прожилки в камне, отчего глаза Эрэда напоминали самоцветный камень – змеевик, или, будь немного поголубее – бирюзу.

Лорин немного помолчал, собираясь с мыслями, потом задумчиво прикоснулся к забытому мной и погасшему фонарику.

– Не знаю, сочтете ли вы случившееся достойным беспокойства, но в Вилии стали происходить некие неприятные события, и я понял, что сам со всем не справлюсь.

Началось все с того, что в северных лесах Вилии, почти на границе с Кейрионом, завелись разбойники. Ну, разбойники и разбойники. Королева отправила на их поимку сотню гвардейцев. Казалось бы более чем достаточно. Но прошел почти месяц, а от посланного отряда ни весточки. Королева отправила на поиски и поимку разбойников – две сотни гвардейцев и с ними мага.

Через некоторое время до меня дошла посмертная весть этого человека. Всего несколько слов: "Все погибли. Я тоже умираю. Сил держаться больше нет. Берегитесь Красного мастера!"

Королева, двор и Совет магов были в ужасе. Что же это за сила, способная расправиться с тремя сотнями королевских гвардейцев? Кто-то уже начал грешить на ллинни, – кивок в мою сторону. – Но моя матушка отвергла эту версию, как беспочвенную.

На разведку было отправлено трое магов, Малый круг. Из троих вернулся только один. Жутко искалеченный. Он рассказывал страшные вещи о некоем маге, на которого не действуют магические заклинания, а сам он владеет какой-то жуткой невозможной магией. Ходит этот маг в красных одеждах, а питается только человеческой кровью.

– Дариец? – предположила я, прервав рассказ брата. – Только они пили человеческую кровь, чтобы напитаться силой чужих страданий.

Лорин покачал головой и промочил горло из кувшина с водой.

– Я тоже сначала так подумал и обратился к древним записям. Единственные, кто успешно противостоял дарийцам – кейи, потому что на них не действовала чуждая этому народу магия дарийцев, но сами дарийцы вполне поддавались влиянию классической магии. В чем мы убедились на собственном опыте, когда воевали с духом мага-дарийца. К тому же дарийцы внешне весьма существенно отличались от людей. У них были четырехпалые ладони, как у ллинни, и три глаза. Человек же, описанный магом-разведчиком, был вполне обычным. И хотя носил маску, никаких следов третьего глаза во лбу не было, да и руки были самые обычные, пятипалые.

– Что же вы всем Советом не могли справиться с каким-то магом? – удивился Норэг.

– Я не успел рассказать еще кое о чем. Мой человек заметил еще одну подробность. У Красного мастера на шее висело ожерелье, несколько выбивающееся из общего наряда. Серые продолговатые бусины с черными вкраплениями и круглая белая подвеска. Ничего не напоминает, а, Синнора?

Я закрыла распахнувшийся в изумлении рот. Кому как не мне, любительнице самоцветных камней, было знать об этом артефакте из кварца и белого агата.

– Ожерелья Хранителя! Так этот Красный мастер – Хранитель!

– Совет так не считает. Будь он Хранителем, никогда не стал бы такого творить. И что он хранит? Сейчас Хранителя нет только у Кейриона, по причине полной безлюдности, и у Ллинн-Хейма, потому что он погиб в войне в Вилией. Человек не может быть Хранителем этих мест.

– Но может быть он полукровка? – спросил Брик.

Эрэд покачал головой.

– Только чистая кровь. А он точно не кейи? Раз на него не действует магия…

– Но и кейи не владели классической магией. А он ею владеет в совершенстве.

– Послушайте! – встряла я. – Защиту от магии ему дает ожерелье Хранителя.

– А между тем этот Красный мастер без дела не сидит. Его люди разоряют деревни, грабят купеческие обозы… Причем проворачивают все так ловко, что виноваты то ллинни, то наярцы. Они умело подогревают вражду простых вилийцев к другим народам. Последнее их деяние – нападение на кортеж хайдерского посла.

– Так это не наш герб! – снизошло на меня озарение. – Три колоса и три вепря! Но что случилось с послом? Возле кареты тела не было!

Тут все незнакомые с этой историей заинтересовались, пришлось ее повторить.

– Они его похитили, – спокойно сказал Лорин. – Так что действовать нужно быстро, а иначе война! С Хайдерой. Хайдера не имеет с Вилией сухопутных границ, но с моря они нам крови попортят преизрядно. С этой стороны на их пути Ллинн-Хейм с десятками обитаемых островов. Сомневаюсь, что их жители останутся равнодушными к вторжению.

– Не останутся, – подтвердил я.

– Значит, Ллинн-Хейм тоже вступает. И, скорее всего, на своей стороне, потому что вилийцам тоже спуску не даст.

И Наяр в стороне не останется. Чтобы добраться до Вилии, хайдерцы без раздумий нарушат границу вашей территории, – обратился Лорин к Норэгу. – А значит, Вилия будет разрываться на три фронта – с моря, со стороны Волчьей Глотки и со стороны Наяра.

– А почему такая суматоха из-за этого посла? – поинтересовался Нор.

– Это не обычный штатный дипломат, а принц крови. Да к тому же наследник престола. Принц Лоулей ехал свататься к средней дочери королевы Юлимы.

– А не рановато ли? – удивилась я. – Ей же всего пятнадцать лет!

– Не рановато. Лания девушка развитая. Да и по обычаям Хайдеры, где брак разрешен с тринадцати лет, самое то, – спокойно пояснил Лорин.

– Так что ты уже перестарок, – хихикнул Брик, за что получил подзатыльник от Эрэда.

Я задумчиво покусала костяшку пальца.

– Но почему мы? Почему не бросить на это дело все силы Гильдии магов и Совета в придачу. Там, наверняка, есть люди более сильные и опытные, чем мы!

Лорин с печальной улыбкой покачал головой.

– Синни. Ты никак не поймешь, что мы и есть самые сильные. Самый сильный Средний круг магов.

– Средний? – удивилась я. – Средний круг – пять магов, а нас трое!

– Ты забыла про Брика и Эрэда.

– Но ведь они не маги!

– Брик на четверть ллинни, а у ллинни – магия в крови. А Эрэд – харид. К тому же, мы как союз, как объединение наших народов. Мы с Бриком – Вилия, ты – Ллинн-Хейм, Норэг – Наяр, Эрэд – Мньсерва.

Харид зевнул.

– Только я давно не имею отношения к Мньсерве, она пуста и безжизненная, как Кейрион. Но, чтобы пусты и безжизненны не стали и ваши земли – я с вами.

Лорин коротко благодарно кивнул.

– Когда мы отправляемся? – с чавканьем поинтересовался Нор, он доедал последний пирожок.

– Я думаю – завтра. Сегодня нужно еще кое-что выяснить. Предлагаю всем остановиться у меня в доме.

– Не, – Брик покачал головой. – Мне в замок.

– У меня и собственный дом есть, – сказал Эрэд.

Норэг оглядел стол.

– А я, пожалуй, остановлюсь в этом чудном трактире. Так как здесь у тебя не накормят.

– А ты? – Лорин с надеждой смотрел на меня.

Я поднялась и повесила сумки на плечо.

– Веди! Брат мой!

– Веду! Сестра! – он подхватил меня под локоть и, отняв сумки, перевесил на собственное плечо.

– Только мне еще скотинку из конюшни надо забрать.

– Пятнышко еще жив? – удивился Лорин.

– Пятнышко благополучно доживает свой век на сочных лугах Ллинн-Хейма.

Мы подошли к конюшне.

– Подожди здесь.

В конюшне по-прежнему были только лошади и моя волчица, мальчишка-конюший пропал без вести. Мгла спала на соломе, свернувшись клубочком и прикрыв нос хвостом. Это мне теперь всю эту красоту из ее шерсти вычесывать!

Почувствовав мое приближение, Мгла подняла голову и зевнула, свернув язык кольцом.

– Вставай, голубушка. Пойдем в более гостеприимное место. По дороге уговорим дядю Лорин зайти на рынок и купить тебе вкусненького мяска.

Мгла облизнулась, встала и отряхнулась. Пыль и солома полетели во все стороны. Я расчихалась, напугав лошадей.

– Синни! Что ты там возишься? Неужели столько времени нужно, чтобы забрать лошадь? Ух ты! Ездовой волк!

– Лорин! Только не надо к ней лезть обниматься! Мгла, девушка скромная, и очень этого не любит.

– Укусит? – жизнерадостно спросил Лорин, поглаживая по черной спине жмущуюся к стеночке волчицу.

– Нет, не укусит.

Тут Мгла, которой надоели фамильярности чужого человека, толкнула Лорина передними лапами, опрокинув в солому.

– Допрыгался!

– А покататься дашь?!

– Лорин! Тебе двадцать три года! А все как маленький, – я быстренько оседлала Мглу. – Ты без лошади? Мгла конечно сильная, но двоих не увезет.

– С лошадью. Мой конь там, у коновязи.

Волчица не могла понять, как ей себя вести с этим странным назойливым человеком, поэтому норовила спрятаться за меня.

– Откуда она у тебя взялась? Хотя я, наверное, глупости спрашиваю, все в Ллинн-Хейме на волках ездят.

– И на оленях. А вместо охотничьих собак, используют охотничьих котов. А Мглу мне подарил лично сам Пресветлый король. Она тогда еще совсем маленьким волчонком была. Рыск, мой кот, ее воспитывал.

– У тебя и охотничий кот есть?!

– Есть. Вот приедешь в гости, покажу.

Было видно, что следующий пункт у Лорина, после победы Красного мастера, – посещение Ллинн-Хейма. Зверей брат очень любил.

– А чего же ты его с собой не взяла? – спросил Лорин, подходя к коновязи и отвязывая статного серого в яблоках жеребца.

– С собой? Да ты что! Это Мгла у меня скромная и ласковая, а Рыск бы никому спуску не дал. Это же самый настоящий разбойник.

Брат вскочил в седло и мы поехали к нему.

– Это ты тут живешь? – удивилась я, разглядывая массивный старинный трехэтажный дом из золотистого камня.

– Да, – Лорин улыбнулся. – По рангу положено. Я хотел купить небольшой домик в новом городе, но королева пожаловала мне эту хоромину.

– Из-за чего это такая щедрость?

– Дом отошел короне, когда его последний владелец покончил с собой. Говорят, что здесь живут призраки. Я, правда, ни одного пока не встречал.

Слуга открыл перед нами ворота и мы въехали во внутренний дворик.

– Похоже, прежние хозяева здесь набеги отражали! – поразилась я, разглядывая защитные укрепления, колодец и бойницы вместо окон на первом этаже.

– Не знаю, дом старый.

Пришлось лично отвести Мглу на конюшню, так как слуги отказывались к ней приближаться. Конюх долго меня не впускал, вопя, что эта черная тварюга сожрет всех его лошадей. Лорин холодно напомнил, кому принадлежат лошади. Конюх несколько осекся и освободил путь.

Лорин следил за тем, как я выкладываю в кормушку мясо.

– Как бы мне подлизаться к вашему Пресветлому королю, чтобы он мне тоже ездового волка подарил?

– Наверное, стать ллинни.

– Эх, всю жизнь мне без волка жить.

Я рассмеялась.

– Веди в дом, хозяин. Показывай свои владения!

– Прошу.