"Бентли Литтл. Письма, несущие смерть " - читать интересную книгу автора

письме, никак не мог заснуть. Я вдруг понял, что реальная жизнь важна мне
лишь как фундамент моих писем, что мне больше нравится описывать события,
чем переживать их. Я писал письма не для того, чтобы описывать свою жизнь. Я
жил для того, чтобы было о чем писать в своих письмах.
Или от чего отталкиваться в своей лжи.
Я таращился в островерхую нейлоновую крышу палатки. Надо отдать мне
должное, я не всегда врал. Если случалось что-то интересное, как, например,
наша встреча с ведьмой, я вплетал это в канву создаваемой мной фантазии.
Просто интересное в моей жизни случалось гораздо реже, чем письма, потому я
и занимался сочинительством.
А Киоко верила всему.
Поступала ли она так же? Вряд ли. Ее истории были слишком земными,
слишком обычными. У нее не было засекреченного отца-ученого, в ее родне не
было знаменитостей или высокопоставленных личностей, она не была популярной
чемпионкой по серфингу, не сталкивалась с ведьмами. Но от этого она только
больше мне нравилась. Она была очарована моим вымышленным "я", она искренне
обожала своего американского друга по переписке, и потому я не мог
оставаться к ней равнодушным.
Утром мы все трое проснулись на рассвете. Мама Роберта уже пекла на
кухне оладьи. Я быстренько позавтракал и попросил отвезти меня домой. Роберт
и Эдсон упрашивали меня остаться, соблазняли всеми веселыми делами, которые
мы напланировали на это утро, но я мог думать только о письме Киоко; я
должен был написать ей, пока не забыл что-нибудь и не поостыл. Я сказал, что
мне очень жаль, но мы куда-то едем всей семьей. Пол бы мне ни за что не
поверил - слишком хорошо он меня знал, но Роберт и Эдсон были школьными
друзьями и жили далеко от меня, а потому я мог впарить им, что живу в
дружной семье.
Отец Роберта отвез меня домой. Я поблагодарил его, попрощался с
увязавшимися с нами Робертом и Эдсоном, подхватил свой чемоданчик и побежал
к кухонной двери, в последний раз помахав приятелям.
В гостиной мать орала на Тома, а отец сидел за кухонным столом,
уставясь мутным взглядом в чашку с кофе и бормоча:
- Ублюдки... ублюдки... ублюдки...
- Почему ты дома? - завизжала мать, когда я попытался проскочить мимо
нее. - Я думала, что мы отдохнем от тебя до вечера!
Я молча прошел в свою комнату, сдвинул кучу грязных шмоток к двери,
чтобы ее не смогли открыть слишком быстро, и уселся за письменный стол.
Опасная затея для дневного времени, но ради этого письма я пожертвовал целым
днем развлечений. Я снял колпачок шариковой ручки, набрал в легкие побольше
воздуха, и меня накрыло волной счастья.
"Дорогая Киоко" , - вывел я...

4

В пасхальные каникулы я убил отца.
Не взаправду. В письме Киоко. Сообщил, что мой отец трагически погиб в
автомобильной катастрофе по вине пьяного водителя. Я получал истинное
удовольствие от извращения действительности, убивая вымышленного героя
персонажем, столь близким моему реальному папаше, хотя, конечно, на бумаге
глубоко скорбил по любимому отцу и оплакивал его утрату.