"Бентли Литтл. Письма, несущие смерть " - читать интересную книгу автора

Все из-за курса политологии. Профессор Эмерик был похож на
карикатурного марксиста с безумным взглядом из плохого кинофильма, на типа,
внушающего страх всем, кто никогда не учился в колледже. Необыкновенно
серьезный и глубоко интеллигентный, высокий и костлявый, с огромной седой
бородой, осмеиваемый втихаря большинством собственных студентов, он
великолепно читал лекции, и я ими просто наслаждался. В качестве
составляющей промежуточного зачета он дал нам задание написать письмо
какому-нибудь чиновнику, занимающему выборную должность, или руководителю
крупной корпорации и устроить ему взбучку за деяние, совершенно нас не
устраивающее. Я не мог устоять перед искушением. Слишком уж оно было велико.
Кроме того, убеждал я себя, не выполнив это задание, я не получу оценку по
предмету. Я должен это сделать.
Итак, в тот вечер я уселся перед своей электрической пишущей машинкой
"Ай-би-эм селектрик" (на том этапе позволить себе новый текстовый процессор
или персональный компьютер я не мог) и быстренько раскритиковал недавнее
решение губернатора об увеличении платы за учебу в Калифорнийском
университете. Я выразил свое мнение, но, что более важно, и мнение доктора
Эмерика. Слова ложились на бумагу гладко, письмо как будто возникало само
собой. Вынимая из машинки лист бумаги и подписывая свое имя, я испытывал
необыкновенный прилив энергии; с самого начала семестра я не чувствовал себя
столь живым. Я хотел написать еще что-нибудь. Мой товарищ по комнате ушел на
весь вечер. Он часто где-нибудь веселился и возвращался около полуночи. Я
успел накатать чуть ли не дюжину писем, адресованных различным выборным
чиновникам, газетам и журналам. Я и одним письмом обеспечил себе оценку по
политологии, но не в этом дело. Самое важное - я снова писал письма. Плотину
прорвало, и поток слов хлынул неудержимо. Покончив с животрепещущими
вопросами, я не избавился от жгучего желания писать, и еще долго после того,
как сосед вырубился на своей кровати под тихое жужжание моей машинки, я
строчил письма с жалобами во все рестораны и магазины, которые постоянно
посещал с начала семестра. Я опять манипулировал бизнесменами, страшившимися
общественного мнения.
В течение месяца ответы шли непрерывным потоком.
Я вернулся в привычную колею, на проторенную дорожку. Семена, брошенные
на страницы писем редактору, пробивались без моего участия, а если я
вмешивался, разрастались в полномасштабную полемику. Я давно перерос
"Макдоналдс" и "Бургер Кинг"; теперь бесплатные талоны мне присылали
Международный дом блинов, "Дон Хосе" и "Блэк Ангус". По мере притока халявы
мы с Доном, моим соседом по комнате, становились все дружнее, а вскоре у
меня уже был целый круг новых друзей, с которыми я посещал концерты и клубы,
бары и стриптиз, и все благодаря моим письменным жалобам.
Несколько тщательно подобранных хвалебных слов обо мне в студенческий
магазин, где я работал; несколько негативных замечаний о моих коллегах, и я
продвинулся по служебной лестнице от складского служащего до дежурного
администратора.
Я, как наркоман, не мог остановиться. Несмотря на то, что я сделал с
отцом, несмотря на то, что предыдущие мои действия привлекли внимание...
чего-то... я упорно продолжал писать письма. Так я был создан, в этом было
мое предназначение, и если раньше мне нравилась студенческая жизнь, то
теперь я ее обожал . Я обрел популярность, мои оценки стали выше, а душа
была умиротворена интеллектуальным и эмоциональным наслаждением от сочинения