"Бентли Литтл. Письма, несущие смерть " - читать интересную книгу автора

нет), но, как бы то ни было, мы держали в своих руках непропорционально
большую часть власти.
Вдруг я осознал, что начал думать о себе как о Писателе Писем - именно
так, с прописных букв. Множество людей, вероятно, написали множество писем,
но многие сделали это, чтобы повеселиться, или по работе, или ради общения.
А сколько из них писали потому, что чувствовали необходимость? Потому что не
могли удержаться? Я точно! А сколько еще на свете таких, как я? Мужчин и
женщин, обуреваемых этой манией, этим непреодолимым влечением, этой
необходимостью?
Я как-то спросил Рейгана, поддерживает ли он регулярную переписку с
кем-нибудь еще, но он не ответил, и, хотя время от времени я возвращался к
этому вопросу, ответа на него так и не получил. Чувствовал ли он на
подсознательном уровне, догадывался ли, что мои письма отличаются от других?
Понимал ли, что им манипулируют, что его вовлекли в переписку со мной, что
вовсе не моя личность, и не мои мысли, и не какие-то мои личные качества
заставляют его отвечать мне, а что сами письма окутывают его колдовством?
Со временем я перестал писать президенту, потому что стал чувствовать
себя мошенником. Я расходился с Рейганом почти по всем политическим
вопросам, и, хотя иногда мы затрагивали политику, старались по возможности
ее не касаться и обсуждали разные пустяки. Ни один из нас ничего полезного
из этой переписки не извлекал, поэтому я счел неправильным попусту
растрачивать его время и потихоньку свел общение на нет.
Правда, я скучал по Рейгану.
По-настоящему скучал.

Глава 8


1

Писатель Писем.
Что это такое? Что, черт побери, это значит? До самого конца второго
курса я пытался понять, кто же я такой, и учился ровно столько, чтобы не
выгнали из колледжа.
Я даже прекратил писать письма, хотя это было самым трудным из всего,
что я когда-либо делал.
Летом я работал в двух местах, и такая занятость меня спасала. Слишком
уж я углубился в самоанализ. Любыми способами я должен был прекратить
непрерывно думать о себе и своих проблемах, освободиться и жить так, как все
остальные.
Однако я слишком много вложил в свои письма, чтобы вот так запросто от
них отказаться. Письма освободили меня от родительского дома, победили моих
врагов, обеспечили меня деньгами и пропитанием. В общем, еще не начался
осенний семестр, а я уже сидел за пишущей машинкой всецело во власти своего
наваждения. Я даже почувствовал себя Сирано, помогая Дону переписываться с
далекой подружкой и держать ее в счастливом неведении: она ни в коем случае
не должна была заподозрить, что Дон путается с проститутками из местных
баров. Однако я получил еще одно из тех таинственных писем. На конверте, как
и раньше, не было ни марок, ни штемпелей. Это случилось наутро после
кошмара, в котором моя мать нанимала Тома выследить и убить меня. Я, не