"Бентли Литтл. Письма, несущие смерть " - читать интересную книгу автора

Викки Рид не сможет продолжать обучение в университете без вашей
стипендии, обещанной ей и заслуженной ею. Университет не собирается без
борьбы терять столь достойную студентку, и смею вас заверить, что, если вы
все же решите лишить эту выдающуюся студентку финансовой поддержки, борьба
вам предстоит дорогостоящая, длительная и широко освещенная в прессе. Лично
я глубоко оскорблен вашим пренебрежением к моему курсу и моей работе. Я
много лет преподаю в этом университете и никогда не сталкивался со столь
вопиющим неуважением к моим личностным и профессиональным качествам.
Настоятельно советую пересмотреть ваше решение, прежде чем я введу в бой
ректора университета, комиссию по рассмотрению заявлений и бесчисленных
юристов.
С уважением,
Эдуард Лебовиц

3

Я ничего не рассказывал Викки об эпистолярной стороне своей жизни.
Викки же была со мной абсолютно честна, по собственной воле рассказывала о
всех своих прошлых ошибках и мелких хитростях, она хотела, чтобы я знал о
ней все-все: хорошее, плохое и безобразное. А я скрывал от нее самое важное
о себе, притворялся нормальным парнем, который собирается стать учителем.
Викки сама была заядлой писательницей писем (хотя и не Писательницей
Писем): активисткой политического движения за ядерное разоружение или того,
что так называли в провинциальном округе Ориндж. Она всегда подписывала
петиции и сочиняла письма конгрессменам. Я мог бы помочь ей. Я мог бы
оказать ей квалифицированную помощь, какой она не получила бы ни от кого
другого, но я ей не помогал. Я отвоевал ее стипендию и для нее лично, если
бы у нее возникли неприятности, готов был сделать что угодно, однако
сочинение писем напоминало мне игру с динамитом - он эффективен при
расчистке завалов или прокладке тоннелей в горах, но может взорваться
неожиданно, погубив множество людей. Я чувствовал, что могу пользоваться
своим даром только в случае крайней необходимости.
Правда, иногда я доставал нам бесплатные билеты в театры Лос-Анджелеса
и приглашения в хорошие рестораны на побережье.
Старые привычки слишком живучи.
Я отчаянно хотел жить вместе с Викки, и в то же время меня одолевало
беспокойство. Встречаться - одно дело; находиться рядом все двадцать четыре
часа в сутки - нечто другое. Хорошо, не двадцать четыре часа, но чертовски к
этому близко. Мы учились в одном и том же университете; один курс у нас был
общим, а остальные занятия и рабочие часы мы скоординировали так, чтобы как
можно больше времени проводить вместе. Невозможно было представить, что мы
станем раздражать друг друга.
Мы и не раздражали. Это было чудесно, это было изумительно. Границы
моей жизни словно раздвинулись, принимая Викки, и то же самое произошло с
ней. Чем больше времени мы проводили вместе, тем счастливее были.
Я начал вести дневник. Это было сродни письмотворчеству. Я использовал
традиционное "Дорогой дневник", пытаясь утолить жгучее желание, потворствуя
старой привычке. Мне это нравилось, но явно было недостаточно, и вскоре в
свободные минуты я снова сочинял жалобы преподавателям и администраторам,
забрасывал письмами университетскую газету. Я пытался сузить круг адресатов,