"Сэм Льювеллин. Прилив " - читать интересную книгу автора

Я посмотрел на "Аркансьель", на плаву, готовый к выходу в открытое
море. Посмотрел на эллинги, где строились "Яхты Сэвиджа". Они были пусты,
как и книга заказов. Взглянул на широкое голубое море, простирающееся до
горизонта, за которым была пустота, - моя родная стихия, где я чувствовал
себя как дома.
- Что ж, пожалуй, возьмусь, - согласился я.
- Вот спасибо! - Тибо дружески хлопнул меня по плечу. - Да благословит
нас Господь! Таковы мы - "денежные мешки", - добавил он. - Помнишь
"Кракен"? Не таким денежным я был тогда, а?
Я улыбнулся. Все верно, сейчас он был "денежным мешком", мой старый
товарищ Тибо.
- Помню, - подтвердил я.
Затем с градом вопросов обрушилась пресса, и на том все закончилось.

Неделю спустя в полночь я уже находился за горизонтом, в Бискайском
заливе. С запада дул ветер, стенающий, словно хор цепных пил. Светила луна:
ее лучи пробивались сквозь рваные облака. Я стоял на палубе яхты.
На слипе яхта выглядела очень большой. Аж двенадцать ступенек вели на
помост. Теперь же, когда я, привязанный к страховочному лееру, находился в
ее кокпите среди желтоватого мрака ночи, яхта казалась ореховой скорлупкой.
Палуба с угрожающими рывками ходуном ходила у меня под ногами. Пока
что отклонение мачты от вертикали под напором ветра, как можно было
рассмотреть в лунном свете, составляло двадцать градусов. Это обычный крен
для яхты, если она идет на всех парусах или выполняет поворот во время
гонок. Сейчас же угол был обусловлен крошечным треугольником штормового
кливера, который мы подняли, чтобы ориентироваться в этом сыром, лишенном
ориентиров мире.
Да, ночка выдалась еще та. Но я четырежды обогнул земной шар, и мне
было по плечу совладать с нею.
С грохотом и хлопком откинулся люк каюты, и оттуда появилась голова.
При свете дня я увидел бы выжженную солнцем щетину волос, кожу, покрытую
бронзовым загаром, и шею толщиной с бедро борца. В лунном свете все это
выглядело мертвенно-серым. Голова принадлежала Яну Лебьону, входившему в
команду Тибо.
Он что-то кричал, ветер срывал слова с его губ и уносил в кромешный
мрак моря.
- Повтори, - промычал я. Соленая вода плеснула мне в лицо.
Ян приблизил губы к моему уху. Теперь его слова вошли в меня, словно
нож во внутренности.
- Тонем! - пронзительно закричал он.
На мгновение время словно остановилось. Затем я поставил яхту на
автопилот и сиганул в люк. Каюта "Аркансьеля" представляла собой
приличествующее настоящему моряку смешение традиционного с нетрадиционным.
Именно так писали авторы проспектов в те времена, когда их имело смысл
печатать. Каюта напоминала пещеру со сводчатым потолком, отделанную красным
деревом. Подобно кубрику космического челнока, она была забита
навигационными приборами, мрачно мерцающими теперь в голубоватом свете
аварийных ламп. Настил ее, по желанию заказчика, был выполнен из клена,
инкрустированного падубом.* Но сейчас этого не было заметно: все залила
черная маслянистая вода, тяжело хлюпавшая, когда "Аркансьель" накренялся.