"В.Лобас. Желтые короли (Записки нью-йоркского таксиста)" - читать интересную книгу автора

курили, болтали друг с другом, ковырялись в перегретых моторах, а над всем
этим стоял неизбывный смрад.
Поставив свой чекер в ряд, который указали шоферы, я мгновенно
почувствовал, как меня, всего целиком, захватило то самое желание, которое
испытывает каждый кэбби, въезжающий на стоянку в аэропорту после того, как
целый день мотался по городу.
- Где здесь уборная? - спросил я таксиста, с которым случайно
встретился взглядом.
Таксист пожал плечами и отвернулся.
- Где тут уборная? - обратился я к другому, и он
иронически-гостеприимным жестом указал под ноги.
Весь асфальт загона для желтого стада, - разглядел теперь я, - был
испещрен потеками; в выбоинах стояли зеленоватые, видимо, с примесью
антифриза, "озерца", но никто, кроме меня, не обращал на эту мерзость
внимания: таксисты жевали сандвичи, пили колу и кофе. "Скоты!" - с
отвращением думал я о своих товарищах.
Я взглянул на свои руки, они были черного цвета.
- Эй - крикнул я водителю, который только что пригласил меня не
стесняться. - Тут у вас хоть можно где-нибудь руки помыть? - однако на
этот раз ответа не удостоился.
"Что за морды'" - бесился я, пробираясь по узкому проходу, сам не зная
куда и зачем, лишь стараясь ступать осторожно. Ни единого человеческого
лица... Я прислушался, о чем говорят таксисты, столпившиеся возле
киоска-фургончика, бойко торговавшего булочками, сигаретами, водой:
- Рахат-ахарам, Лагадия, - издавал гортанные звуки араб, а
собравшиеся вокруг арабы - развесили уши.
- Фьюить-фьюить джей-эф-кэй, - шебетал китаеза, окруженный китайцами.
- Ора-тора-аэропорто, - галдели пуэрториканцы. Внезапно я понял, что
ищу. Находясь в смрадной этой клоаке, я был не в состоянии ни есть. ни пить.
Чтобы не опуститься до уровня окружавшего меня сброда, подавил в себе
потребность сходить по нужде; но тем сильнее жгло меня третье неутолимое
желание каждого, дорвавшегося до стоянки кэбби. Я не мог больше носить в
душе все то, что случилось со мною за день. Я должен был немедленно и
подробно кому-нибудь все-все-все рассказать: и про то, что сейчас впервые
приехал в "Кеннеди", и про то, как привез своего пассажира в ангар, и про
то, как обидел меня раввин, и про свои необыкновенные трофеи - бифштексы и
виски.,. Но, попадись мне сейчас столь желанный слушатель, мои приключения
наверняка послужили бы лишь поводом для самого бесстыдного хвастовства -
бесшабашной моей таксистской удалью, смекалкой и прочими доблестями. Небо,
что ОБ ЭТОМ я мог рассказать?' Но ведь так нестерпимо хотелось...
И тут я сделал то, из чего потом родилась эта книжка. То. что придавало
мне силы. когда подступало отчаяние. То, что подарило мне со временем
десятки друзей среди таксистов, на которых я не выплескивал все, что бурлило
и кипело в груди, не отпугивал их, а слушал...
Я вернулся к своей машине, взял шариковую ручку, которой дел записи в
путевом листе, нашел клочок бумаги, уселся поудобнее и задумался: "Записки
таксиста" - ну, с чего бы начать?.. Но сосредоточиться мне так и не
удалось; дверца чекера открылась, и в кабину заглянул Ежик. Не дожидаясь
приглашения, он плюхнулся рядом со мной на сиденье и сказал:
- Господи, как я ненавижу эту страну!