"Святослав Логинов. Я не трогаю тебя" - читать интересную книгу автора

слепотой. Может быть, поэтому особенно интересно совершать восхождения
именно в июле. Романтические опасности приятно щекочут нервы, и
единственное, что новоявленные альпинистки знали совершенно точно - в
горах нельзя громко говорить. Вот только как удержаться?
- Лайма! Если ты будешь так копаться, то горы успеют рассыпаться,
прежде чем ты залезешь на них!
- Погоди, не всем же быть такой обезьянкой, как ты, - отвечала снизу
Лайма Орестовна. Отдуваясь, она добралась к своей подруге и огляделась.
- Вот что я скажу, голубушка Сяо-се, - промолвила она, - я все больше
убеждаюсь, что если мы и дальше будем ползти по этому уступу, то никогда
не выйдем ни к одной приличной вершине. По-моему, мы просто ходим кругами.
Час назад снежники были близко, сейчас они тоже близко. Спрашивается, чем
мы занимались этот час?
- Гравилет вызвать? - с усмешкой предложила Сяо-се.
- Ни за что! Взялись идти, так пошли.
Лайма Орестовна вскинула на спину рюкзачок, Сяо-се надела через плечо
моток веревки, которую захватили, чтобы идти в связке, потом очи подобрали
брошенные палки и пошли. Но пройти успели от силы сотню метров. Сяо-се
остановилась и шепотом сказала:
- Кто-то плачет.
Лайма Орестовна не слышала никакого плача, но, доверяя острому слуху
подруги, двинулась за ней. Они вскарабкались на небольшой обрывчик, пройдя
по карнизу, обогнули какую-то скалу, и тут Сяо-се остановилась. Теперь уже
и Лайма Орестовна отчетливо слышала всхлипывания.
Впереди была заваленная осколками скал площадка, а на одном из камней
сидела и плакала девушка. Через мгновение Лайма Орестовна, решительно
отстранив растерявшуюся Сяо-се, подбежала к ней.
- Глупышка! Ну чего нюни распустила? Не надо плакать, слышишь? Хоть и
не знаю, отчего ревешь, а все равно не надо! Ну-ка накинь штормовку. Надо
же, на такую высотищу влезла в легком платьице.
- Не надо, - девушка отодвинулась.
- Не блажи! - приказала Лайма Орестовна. - Тоже мне, героиня,
расселась на ледяном камне, а у самой даже чулочки не надеты. Давай
быстренько поднимайся, а то простудишься. Вот у меня внучка - во что
только пузо не кутает, лишь бы ребенка не застудить.
В ответ девушка упала ничком на камень и отчаянно, неудержимо
расплакалась.
- ...я... у меня... - выговаривала она между рыданиями, - у меня их
никогда не будет... детей... никогда-никогда!..
Она резко поднялась и, глядя покрасневшими глазами сквозь Лайму
Орестовну, сказала неестественно спокойным голосом:
- Знаете, что он мне заявил, когда понял, что детей действительно не
будет? Что он не может оставаться со мной просто так. И ведь он не хотел
детей, а все равно ушел. И другие потом тоже. А теперь я сама ушла, а он
отпустил. И все из-за этого.
- Мерзавцы, - пробормотала Лайма Орестовна.
- Почему же? Вовсе нет. Просто, когда заранее известно, что ничего не
будет, то получается как-то не всерьез. А им это обидно, они же мужчины.
Вот и выходит, что для всех любовь, а для меня так... мелкий разврат.
- Не понимаю! - громко воскликнула Лайма Орестовна, и эхо несколько