"Святослав Логинов. Я не трогаю тебя" - читать интересную книгу автора

гравилету, дожидавшемуся у порога дома. Она упала лицом и руками в
клавиатуру, гравилет взмыл и, выполняя странный приказ, вычертил в
утреннем небе немыслимую по сложности спираль.
Сатат уже не пыталась сдерживаться. С ней случилась страшная
истерика. Она билась о пульт, царапала его, обламывая ногти о кнопки,
сквозь губы протискивались обрывки каких-то фраз, и среди них чаще всего
одно:
- Не могу!..
Она бы десятки раз разбилась, если бы автопилот, одновременно
получающий множество противоречивых команд, не отбрасывал те, которые
могли привести к гибели машины. Из остальных он пытался составить подобие
маршрута. Гравилет метался и дергался в воздухе, начинал и не заканчивал
десятки никем не придуманных фигур высшего пилотажа, срывался на
гигантской скорости, но тут же замирал неподвижно, а потом падал к самой
земле и, чуть не коснувшись ее, принимался стремительно вращаться вокруг
своей оси, и эта развеселая карусель, бездарное машинное воплощение
женского горя, уносилась ввысь, теряясь в синеве.
Наконец Сатат заплакала, но слезы скоро кончились, сменились тяжелой
неудержимой икотой. Гравилет, перестав кувыркаться, медленно потянул
вперед, время от времени вздрагивая в такт своей хозяйке.
Через час гравилет опустился на небольшую площадку, усыпанную острыми
битыми камнями. Справа и слева довольно круто поднимались склоны, с
которых когда-то сорвались эти камни. Было холодно, снег, лежащий на
вершинах, казался совсем близким.
Сатат, внешне уже совершенно спокойная, вышла из кабины, присела на
камень. Камень неприятно леденил ноги, дыхание вырывалось изо рта облачком
пара.
"Пусть, - подумала Сатат, - мне можно".
Она порылась в карманах, нашла маленький маникюрный наборчик и
пилочкой осторожно поддела крышку браслета индивидуального индикатора.
Прищурив глаз, вгляделась в переплетение деталей и той же пилочкой
принялась осторожно соскребать в одном месте изоляцию. Закончив, она сняла
браслет. Индикатор не отреагировал. Сатат невесело усмехнулась. Когда-то
на одном из технических совещаний она выступала против именно этой
конструкции индикатора, говоря, что его слишком легко испортить. Но
комиссия сочла фактор злой воли несущественным. Что же, тем лучше. Теперь
индикатор будет вечно посылать сигнал о хорошем самочувствии. А главное,
не выдаст ее убежища.
Сатат спрятала индикатор под сиденье и задала гравилету программу
возвращения. Она долго глядела ему вслед. Сейчас он еще раз спляшет меж
облаков нескладную историю ее последней любви и забудет этот необычный
маршрут. Теперь ее могут хватиться, только если кто-то вызовет ее, а она
не ответит на вызов. Но захочет ли кто-нибудь из бесчисленных миллиардов
людей говорить с ней?


Июль в Пиренеях - самое опасное для альпинистов время. Снег в горах
подтаивает, рыхлые массы его срываются вниз в облаках непроницаемо-белого
тумана. Место, по которому проходил десять минут назад, может стать
ненадежным, а ярчайшее испанское солнце непрерывно угрожает снежной