"Святослав Логинов. Часы" - читать интересную книгу автора

Ночь он продрожал в квартире, прислушиваясь к далеким взрывам и
подавляя бессмысленное желание забраться под кровать. Утром, едва
рассвело, Севодняев был на улице. Осторожно пробираясь вдоль домов, он
заглядывал во все дворы, искал бомбоубежище. Особых разрушений он не
заметил, хотя откуда-то упорно несло гарью.
В одном из дворовых садиков Севодняев нашел бетонный куб с железной
решеткой. Вокруг куба были навалены заледеневшие сугробы. Попасть внутрь
Севодняев не умел, к тому же вовремя понял, что если его засыплет в
убежище, то никто не придет на помощь.
Севодняев отправился домой. Он уже не пробирался вдоль стен, а
спокойно шагал посреди мостовой. Все равно, от судьбы в подворотне не
спрячешься.
По счастью в четырнадцатом месяце оказалось всего четырнадцать дней,
и еще в середине второй недели каменный дождь начал стихать.
Наступила оттепель, они часто случаются в начале пятнадцатого месяца.
Ураганный ветер перемешивал в воздухе снежную кашу, которая тут же
растекалась талой водой. Мокрые сугробы, наметенные сквозь разбитые окна,
кисли в квартирах. Взамен хондритовых дождей страшного двухнеделья, ветер
начал хлестать дома ветками, сорванными где-то листами железа, всяким
мусором. Город стремительно разрушался.
Потом и ветер утомился, вернулся небольшой морозец. Залитые водой
улицы превратились в ледяное поле. По успокоившемуся небу гуляли северные
сияния.
Севодняев сполохами не интересовался. На голову не падают - и ладно.
Часы! Вот что увлекало его больше всего на свете. Ведь это они отделили
его от остального человечества и молчаливо увлекают в неведомое Никуда.
Севодняев вовсе перестал снимать часы, целыми днями он сидел и разглядывал
их. Лишь иногда мелькала у него недозволенная мысль: а что если
"Электроника" досталась бы обычному человеку, который всегда ладил со
временем? Неужели они шли бы нормально, торопили хозяина или успокаивали,
но не заставляли? Были бы советчиком, а не погонщиком? В такие мгновения
казалось, будто ремешок впивается в запястье, сдавленная кисть синела,
наливаясь венозной кровью.
К исходу шестнадцатого месяца в городе проснулось эхо. Собственные,
живые звуки: стук шагов, ветер, удары падающих с карнизов сосулек
слышались как сквозь вату, зато воздух наполнился отзвуками былой жизни.
Играла музыка, хлопали двери, звучали голоса. Прислушавшись, можно было
разобрать, как невидимый диктор читает последние известия далекой
августовской или октябрьской поры.
Сначала Севодняев заинтересовался феноменом, все-таки вокруг
создавалась иллюзия жизни, но потом потерял к нему интерес. Сходил,
правда, на завод. В разоренном непогодой отделе звонили телефоны,
слышались знакомые голоса, пересказывавшие давно знакомые вещи. Севодняев
сидел нахохлившись и поплотнее запахнувшись в шубу. Но скоро ему все
надоело, и он ушел. Своего голоса услышать ему не удалось.
Севодняев вновь засел в доме, выходя наружу лишь для того, чтобы
пополнить запас консервов. Все остальные продукты на складах уже давно
испортились. Однако, и дома спокойной жизни не получилось. Квартира, в
которой поселился Севодняев, оказалась очень шумной. Телевизор вопил
целыми днями, по ночам плакал младенец, а молодые супруги, жившие здесь