"И.Лоликаренко (сост.). Особое задание. Сборник воспоминаний советских чекистов " - читать интересную книгу автора

большую группу максималистов, в той или иной степени причастных к
контрреволюционным действиям. (В дальнейшем этим делом занималась МЧК.)
Вожаки максималистов, оставшиеся на воле, заодно с анархистами начали
мутить рабочих Москвы, призывая их к выступлению против Советской власти,
в защиту своих арестованных единомышленников.
На другой день после арестов рано утром они собрали в клубе пищевиков,
на Тверской улице, 34, свыше 200 рабочих и открыли митинг по поводу якобы
незаконного ареста "заслуженных революционеров".
Кроме пищевиков на митинге присутствовали небольшие группы рабочих
завода "Дукс", Александровских железнодорожных мастерских, "Трехгорной
мануфактуры", завода бывш. Гужона, печатники и сторонники максималистов с
некоторых других московских предприятий, кроме себя, никого не
представлявшие.
Поскольку наши противники собрали целый митинг и прилагали усилия,
чтобы взбудоражить рабочих, мы, руководители союза пищевиков, по
договоренности с Московским комитетом РКП (б) тоже отправились на этот
митинг.
Среди нас, большевиков, кроме меня - председателя союза, были Ф. М.
Морозов, Д. К. Дригалин, А. М. Кудрявцева, П. Г. Бобыльков, Д. К. Панарин
и еще кое-кто из товарищей.
В нашу задачу входило разоблачить в глазах собравшихся
контрреволюционное нутро максималистов и объяснить, что МЧК при аресте
максималистов, как и во всех подобных случаях, исходит только из степени
виновности людей перед революцией. Причем ни максималистам, пи анархистам,
как и меньшевикам и эсерам, из этого революционного правила не делается
исключения. Всякий, поднявший руку на Советскую власть, получит по
заслугам, а тот, кто лишен свободы ошибочно, будет освобожден без
какого-либо ущерба.
Политический бой с максималистами и анархистами продолжался почти весь
день. С их стороны главными ораторами были члены центрального совета и
другие вожаки, главным образом интеллигенты. На нашей стороне кроме нас,
коммунистов-пищевиков, выступал П. Г. Смидович как представитель
Московского комитета партии, правда вскоре уехавший по срочному вызову.
Опираясь на специально подобранный состав митинга, максималисты хотели
во что бы то ни стало протащить резолюцию, в которой осуждалась Советская
власть и всячески поносилась ЧК за то, что посмела арестовать главарей
максимализма, невинных, как голубица.
В резолюции выдвигались и другие политические требования, как,
например, включение в состав правительства представителей социалистических
партий, находящихся в оппозиции, освобождение арестованных социалистов,
независимо от причин ареста, отказ от красного террора, проводившегося
Советской властью в качестве ответной меры против белого террора, и т. п.
Причем, нисколько не осуждая террористические акты в отношении
руководителей Коммунистической партии и Советского правительства, наши
противники требовали не применять смертной казни к главарям контрреволюции.
Мы добивались отклонения их резолюции и предлагали выбрать комиссию,
чтобы послать ее в МЧК для ознакомления с причинами ареста максималистов и
о результатах доложить митингу. Отстаивая такое предложение, коммунисты
исходили из того, что большинство участников митинга введено в заблуждение
и что они, рассуждая не предвзято, а по-честному, согласятся с разумным