"И.Лоликаренко (сост.). Особое задание. Сборник воспоминаний советских чекистов " - читать интересную книгу автора

предложением - вначале выяснить обстоятельства дела, а потом уже принимать
решение.
После того как каждый из нас выступал по нескольку раз с опровержением
доводов противника и с защитой нашей точки зрения, когда обе стороны были
уже "в мыле", митинг принял предложение коммунистов о посылке комиссии в
МЧК. Комиссия должна была отправиться туда немедленно, а участники митинга
оставались ждать ее возвращения и доклада.
Теперь спор разгорелся по вопросу о составе комиссии. Максималисты и
анархисты предлагали включить в комиссию больше своих вожаков и меньше
рядовых рабочих, понимая, что последние будут более объективны при
ознакомлении с причинами ареста. Коммунисты настаивали на том, чтобы
ввести в комиссию главным образом рабочих.
В результате горячей и продолжительной полемики нам удалось убедить
участников митинга в целесообразности нашего предложения. Комиссию избрали
из 11 человек, в том числе 9 рабочих и 2 руководителя. Вошел в нее и я, а
от максималистов - Е. Н. Забицкий [Через год Забицкий перешел в РКП (б) и
стал активно работать в ее рядах], член их центрального совета. С согласия
всех членов комиссии я и Забицкий стали равноправными ее председателями.
Мне было поручено договориться с МЧК о приеме комиссии.
Заместитель председателя МЧК В. Н. Манцев [Председателем МЧК первое
время был председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский] был уже ранее уведомлен
Московским комитетом партии о существе дела, знал он о митинге и из других
источников.
По телефону я договорился, что комиссия будет принята немедленно.
Комиссия отправилась в МЧК, а участники митинга, устроив перерыв, стали
дожидаться ее возвращения. Это было примерно в 4 часа дня.
Если вспомнить, что митинг открылся в 9 часов утра, а в 4 часа дня люди
не желали расходиться и решили ждать нашего возвращения из МЧК, - станет
ясным, какого накала достигли разгоревшиеся страсти и в каком возбужденном
состоянии находились собравшиеся.
Московская чрезвычайная комиссия помещалась на Лубянке, 14, в зеленом
двухэтажном здании, вдававшемся в глубь двора. Нас пропустили по
предъявленному мной списку, даже не проверив трудовых книжек, служивших в
то время вместо паспорта.
Манцев принял членов комиссии в зале заседаний вежливо и просто. Усадив
всех за большой стол, накрытый зеленым сукном, он попросил присутствующих
рассказать о цели прихода и спросил, что их интересует по делу
арестованных максималистов.
Забицкий в пространной речи изложил принципиальные расхождения
максималистов с Советской властью, а следовательно, и с большевиками по
основным политическим вопросам, а также выразил возмущение арестом лидеров
своей партии. В заключение он потребовал от имени рабочих, собравшихся на
митинг, немедленного освобождения арестованных и снятия с них пятна врагов
революции.
Манцев ни единым словом не обмолвился во время речи Забицкого, не подал
реплики, не задал вопроса и вообще сделал вид, будто его не волнует
"кипение" оратора.
Забицкий рассчитывал на другое. Он предполагал, что ему будут грозить и
даже лишат слова. Ему хотелось разыграть роль героя в глазах рабочих, а
заодно показать свирепость ЧК. Манцев своим хладнокровием и выдержкой