"Джек Лондон. Сцапали (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

могут вечно держать меня в тюрьме. Ладно, подождите, дайте мне только
выйти на свободу. Тут они у меня попляшут! Я немножко знаю законы и свои
права и докажу, что здесь нарушают правосудие! Когда тюремщики пришли и
погнали нас в главную канцелярию, я уже воображал себе, как предъявлю иск
за убытки, и перед глазами у меня мелькали сенсационные газетные
заголовки.
Полисмен надел нам наручники, соединив мою правую руку с левой рукой
какого-то негра. ("Ага, - подумал я, - новое оскорбление! Погодите же,
дайте мне только выйти на свободу!..") Негр был очень рослый, наверное
выше шести футов, и, когда нас сковали, его рука немного подтягивала мою
кверху. Это был самый оборванный и самый веселый негр, каких я когда-либо
встречал!
Так сковали нас всех попарно. По окончании этой операции принесли
блестящую цепь из никелерованной стали, пропустили ее через звенья всех
наручников и замкнули на замок. Теперь мы представляли собою "кандальную
шеренгу". Был отдан приказ трогаться, и мы зашагали по улице под охраной
двух полицейских. Рослому негру и мне досталось почетное место - во главе
процессии.
После могильного мрака тюрьмы солнечный свет ослепил меня. Никогда
еще он не казался мне таким отрадным, как теперь, когда я брел, позвякивая
кандалами, и знал, что скоро расстанусь с ним на целых тридцать дней.
Под любопытными взглядами прохожих мы шли по улицам городка к
железнодорожной станции; особенно заинтересовалась нами группа туристов на
веранде одного отеля, мимо которого мы проходили.
Цепь была довольно длинная, и мы со звоном и лязгом расселись попарно
на скамьях вагона для курящих. Как ни горячо негодовал я по поводу
издевательства, учиненного надо мною и моими предками, все же я был
слишком практичен и благоразумен, чтобы терять из-за этого голову. Все
было так ново для меня. А впереди еще целый месяц чего-то неизведанного...
Я стал озираться кругом, ища кого-нибудь поопытнее меня. Я уже знал, что
нас везут не в маленькую тюрьму с сотней арестантов, а в настоящий
исправительный дом с двумя тысячами узников, заключенных на сроки от
десяти дней до десяти лет.
На скамейке позади меня сидел здоровенный, коренастый мужчина с
могучими мускулами. На вид ему было лет тридцать пять - сорок. Я
присмотрелся к нему. В выражении его глаз заметны были юмор и добродушие,
в остальном он больше походил на животное, и можно было предположить, что
он совершенно аморален и наделен звериной силой и всеми звериными
инстинктами. Но выражение его глаз - это веселое добродушие зверя, когда
его не трогают, - искупало многое, во всяком случае для меня.
Он был моей "находкой". Я "нацелился" на него. И покуда скованный со
мной верзила-негр жаловался, что из-за ареста он потеряет обещанную ему
работу в прачечной, перемежая, впрочем, свои сетования шутками и смехом, и
покуда поезд мчался в Буффало, я разговорился с этим человеком, сидевшим
позади меня. Его трубка была пуста. Я набил ее табаком из моего
драгоценного запаса, - этого табаку хватило бы на десяток папирос. Да что
там, чем дольше мы с ним беседовали, тем больше я убеждался, что это
действительно находка, и в конце концов разделил с ним весь мой табак.
Надо вам сказать, что я довольно покладистый малый и достаточно
знаком с жизнью, чтобы приноровиться к любому положению. Я поставил себе