"Джек Лондон. Сцапали (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

перилами, бегущие вдоль каждого ряда камер. Галерейки с обоих концов
соединяются между собой - на случай пожара - узенькими железными
лестницами.
Итак, мы задержались в первом "вестибюле", ожидая, пока сторожа
отопрут двери. Мимо проходили заключенные с бритыми головами, в полосатой
тюремной одежде. Одного такого заключенного я заметил над нами, на галерее
третьего этажа. Он стоял, наклонившись вперед, опираясь о перила, и,
казалось, совершенно не замечал нашего присутствия. Он смотрел куда-то в
пространство. Мой новый приятель издал тихий шипящий звук. Заключенный
глянул вниз. Они обменялись какими-то сигналами. Узелок моего приятеля
взвился вверх. Заключенный поймал его, мгновенно сунул за пазуху и снова
безучастно уставился в пространство. Приятель посоветовал мне последовать
его примеру. Я улучил минуту, когда сторож повернулся к нам спиной, и мой
узелок тоже полетел вверх и исчез у заключенного за пазухой.
Через минуту дверь отперли, и нас ввели в парикмахерскую. Здесь тоже
были люди в волосатой одежде - тюремные цирюльники. Были тут и ванны, и
горячая вода, и мыло, и щетки. Нам приказали раздеться и вымыться, причем
каждому велено было потереть спину соседу. Это обязательное омовение
оказалось совершенно излишним, так как тюрьма кишела паразитами. После
мытья каждому дали по холщовому мешку для одежды.
- Сложите свою одежду в мешки, - сказал нам конвойный. - И не
пытайтесь протащить, чего не велено! Строиться для осмотра будете голыми.
У кого тридцать суток и меньше - оставляйте себе башмаки и подтяжки. У
кого больше тридцати суток - не оставляйте ничего.
Это всех смутило: как может голый человек пронести "чего не велено"?
Только мой приятель и я чувствовали себя спокойно. Но тут за дело
принялись цирюльники. Они обходили вновь прибывших, любезно предлагая
взять на свое попечение их драгоценные пожитки и обещая вернуть их в тот
же день. Послушать их - это были сущие филантропы. Кажется, нигде еще
людей так быстро не освобождали от излишнего груза, если не считать случая
с Фра Филиппо Липпи*. Спички, табак, папиросная бумага, трубки, ножи,
деньги - все решительно исчезло у цирюльников за пазухой и вместилось там.
Цирюльники раздулись, как пузыри, от своей добычи, а сторожа делали вид,
что ничего не замечают. Короче говоря, все это так и пропало. Да
цирюльники и не собирались ничего отдавать. Они считали захваченное добро
своей законной добычей. Это был побочный доход парикмахерской! В тюрьме,
как я потом установил, процветали самые разнообразные виды незаконных
поборов. Мне пришлось испытать это на собственном опыте, - все благодаря
моему приятелю.
_______________
* Ф р а  Ф и л и п п о  Л и п п и - итальянский художник X века;
был, как утверждает предание, похищен пиратами.

В парикмахерской стояло несколько стульев, и цирюльники работали
быстро. Я никогда еще не видел, чтобы людей так проворно брили и стригли!
Намыливались заключенные сами, а цирюльники брили их с молниеносной
быстротой - по одному человеку в минуту. Стрижка головы занимала чуть
побольше времени. В три минуты исчез весь мой пушок восемнадцатилетнего
юнца, и голова моя стала гладкой, как бильярдный шар, но с зачатками новой
поросли. Нас лишили бороды и усов с таким же проворством, как и нашей