"Джек Лондон. Дитя воды (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

чем начал ходить на двух ногах; астрономия определенно утверждает, что
скорость вращения земли по ее оси непременно уменьшается, и, стало быть,
увеличивается долгота дня; а сейсмологи допускают, что все Гавайские
острова были подняты со дна океана вулканическими силами!
К счастью, я увидел, что бамбуковый шест, плававший на поверхности
моря в нескольких сотнях футов от нас, вдруг стал торчком и заплясал, как
бешеный. Это отвлекло нас от бесполезных споров; мы с Кохокуму схватили
весла и направили наше маленькое каноэ к танцующему шесту. Кохокуму поймал
лесу, привязанную к концу шеста, и вытащил из воды двухфутовую рыбу
укикики, отчаянно бившуюся и сверкавшую серебром на солнце; брошенная на
дно лодки, она продолжала отбивать барабанную дробь. Кохокуму взял
слизистую каракатицу, откусил зубами трепетный кусок наживки, нацепил его
на крюк и бросил за борт лесу и грузило. Шест лег плашмя на воду, и палка
медленно поплыла прочь. Оглядев десятка два таких шестов, расположенных
полукругом, Кохокуму вытер руки о голые бедра и затянул скучную и древнюю,
как сам мир, песнь о Куали:

О великий рыболовный крюк Мауи!
Манаи-и-ка-ланин ("к небесам прикрепленный")!
Витая из земли леса держит крючок,
Спущенный с высокой Кауики!
Его наживка - красноклювый Алаа,
Птица, посвященная Хиве.
Он погружается до Гавайев,
Трепеща и в муках умирая!
Поймана суша под водою,
И всплыла на поверхность,
Но Хина спрятала крыло птицы
И разбила сушу под водою!
Внизу наживка была сорвана,
И тотчас же сожрана рыбами
Улуа глубоких тинистых заводей!

Голос у Кохокуму хриплый и какой-то скрежещущий - накануне, на
поминках, он слишком много выпил, и все это не могло смягчить моего
раздражения. Голова болела, глаза с болью жмурились от ярких отблесков
солнца; тошнило от пляски на волнующемся море. Воздух душный,
застоявшийся. На подветренной стороне Ваихее, между белым взморьем и
гребнем горы, ни малейшего ветерка, удушливый зной. Я так отвратительно
чувствовал себя, что уже решил отказаться от ловли и направиться к берегу.
Лежа на спине и закрыв глаза, я потерял счет времени. Я даже забыл,
что Кохокуму поет, пока он, умолкнув, не напомнил о себе. Раздавшееся
восклицание заставило меня открыть глаза, несмотря на яркий блеск солнца.
Старик смотрел в воду через водяную трубку.
- Огромный! - сказал он, передавая мне прибор и прыгая в воду.
Он погрузился без всплеска, не оставив даже ряби, перевернулся вниз
головой и пошел на дно. Я следил за его движениями через водяную трубку,
представлявшую на деле продолговатый ящик фута в два длиной, открытый на
одном конце, а с другого конца заделанный куском обыкновенного стекла.
Кохокуму был скучный человек и выводил меня из терпения своей