"Джек Лондон. Майкл, брат Джерри (Роман)" - читать интересную книгу автора

заподозрить. Потрепав Майкла по шее для первого знакомства, он отпустил
его и сделал вид, что вовсе о нем позабыл.
Он принялся раскуривать трубку, чиркая спичку за спичкой, словно
ветер задувал их. Но пока они догорали, едва не обжигая ему пальцев, а он
старательно пыхтел трубкой, его пронзительные голубые глазки под мохнатыми
седыми бровями упорно изучали Майкла. Майкл же, насторожив уши, в свою
очередь, не сводил глаз с незнакомца, который, казалось ему, никогда не
был для него незнакомцем.
Майкл почувствовал некоторое разочарование оттого, что этот
восхитительный двуногий бог перестал заниматься им. Он даже сделал попытку
навязаться на более близкое знакомство и вовлечь его в игру, для чего
стремительно вскинул вверх передние лапы, затем вытянул их и, бросившись
на землю, распластался так, что грудь его легла на песок; при этом он
энергично завилял обрубком хвоста и несколько раз громко и призывно
тявкнул. А человек, сидя в полной темноте, после того, как догорела третья
спичка, оставался равнодушным и продолжал флегматично покуривать трубку.
Свет еще не видывал более умелого ухаживания, более продуманного и
коварного обольщения, чем то, к которому прибег пожилой шестиквартовый
стюард, желая завладеть Майклом. Когда Майкл, раздосадованный столь
неуважительным обхождением, беспокойно заерзал, словно грозясь уйти, тот
сердитым голосом подозвал его:
- Поди сюда, пес! Поди сюда, говорят тебе!
Дэг Доутри удовлетворенно ухмыльнулся про себя, когда Майкл подбежал
и принялся усердно и вдумчиво обнюхивать его брюки и уж, конечно,
воспользовался случаем, чтобы при слабых вспышках трубки получше
рассмотреть его великолепные стати.
- Ничего себе собачка, подходящая, - одобрительно проговорил он. -
Скажу тебе, псина, что ты можешь получить приз на любой собачьей выставке.
Вот только одно ухо у тебя подгуляло, но я, пожалуй, тебе его выглажу, а
не я, так ветеринар.
Он небрежно положил руку на ухо Майкла и с какой-то чувственной
нежностью принялся кончиками пальцев мять его в том месте, где оно берет
начало из туго натянутой кожи. И Майклу это понравилось. Никогда еще рука
человека не обходилась с его ухом так фамильярно и в то же время ласково.
Прикосновения этих пальцев вызывали в нем чувство такого острого
физического наслаждения, что он в знак признательности весь извивался и
корчился.
Затем ухо Майкла стали вытягивать снизу вверх, неторопливо, уверенно,
и оно, скользя между пальцами, испытывало какой-то сладостный зуд. Это
ощущение возникало то в одном, то в другом ухе, и при этом человек все
время бормотал какие-то слова; Майкл не понимал их, но знал, что они
обращены к нему.
- Голова превосходная, плоская, - решил Дэг Доутри, погладив Майкла,
и зажег спичку. - И челюсти отличные, что угодно перегрызут; щеки тоже не
впалые, но и не раздутые.
Он запустил руку в пасть Майкла - проверить, насколько у него крепкие
и ровные зубы, смерил ширину его плеч, объем груди, потом опять зажег
спичку и внимательно обследовал все четыре лапы.
- Черные-пречерные до самых когтей, - сказал Доутри, - на таких
чистопородных лапах не бегала еще ни одна собака, и пальцы у тебя длинные