"Джек Лондон. Бездомные мальчишки и веселые коты (Очерк)" - читать интересную книгу автора

с Никки-Греком, еще одним бездельничающим устричным пиратом. "Давай
поедем!" - сказал я, и Никки охотно согласился. Он был на мели. Я обладал
пятьюдесятью центами и маленькой лодчонкой. Деньги я вложил в дело и
истратил на продукты, которые и погрузил в лодку: я купил крекер, мясные
консервы и десятицентовую банку французской горчицы (мы тогда очень
увлекались французской горчицей). Затем ближе к вечеру мы подняли свой
маленький шпринтов-парус и легли на курс. Мы шли всю ночь, и на следующее
утро, на первой волне отличного прилива, подгоняемые веселым попутным
ветром, мы понеслись вверх по Каркинезскому проливу к Порт-Коста. Там
футах в двадцати пяти от пристани стояла украденная лодка. Мы встали рядом
с ней, быстро спустили большой парус. Я послал Никки поднять на лодке
якорь, а сам начал спускать малый парус.
На пристань выскочил человек и окликнул нас. Это был констебль. И тут
я вдруг сообразил, что не удосужился взять у Динни Мак-Кри письменное
разрешение на то, чтобы забрать его лодку. Кроме того, я знал, что
констебль захочет получить не меньше двадцати пяти долларов за то, что он
отобрал эту лодку у Виски Боба и потом стерег ее. А мои последние
пятьдесят центов вылетели на мясные консервы и французскую горчицу, да и
все мое вознаграждение составляло десять долларов. Я взглянул на Никки. Он
изо всех сил тянул якорную цепь, а та не поддавалась.
- Тащи скорее! - зашипел я на Никки, повернулся к констеблю и
прокричал ему что-то в ответ.
Мы с констеблем говорили одновременно, наши высказанные вслух мысли
сталкивались в воздухе, и получалась какая-то тарабарщина.
Голос констебля становился все более властным, и волей-неволей мне
пришлось его слушать. Никки тащил якорную цепь с таким напряжением, что я
подумал, как бы у него не полопались жилы. Когда констебль покончил со
своими угрозами и предупреждениями, я спросил у него, кто он такой. Время,
которое он потратил на ответ, дало возможность Никки поднять якорь. Я
быстро сделал кое-какие вычисления. У ног констебля начиналась лестница,
которая вела прямо к воде. К этой лестнице была привязана шлюпка. В ней
были весла. Но цепь от лодки была на замке. От этого замка зависел успех
всей игры. В лицо мне дул бриз, я видел высокую воду прилива, глянул на
частично свернутый малый парус, мой взгляд пробежал от фалов к блокам, и я
понял, что все готово. Я перестал притворяться.
- Отчаливай! - крикнул я Никки и прыгнул к сезеню. Я опустил нижний
край паруса, благословляя судьбу, что Виски Боб завязал сезень не морским,
а простым узлом.
Констебль кинулся вниз по лестнице и замешкался с замком. Якорь был
поднят, и последний парус был поставлен в то самое мгновение, когда
констебль освободил лодку и прыгнул к веслам.
- Дирик-фал! - скомандовал я своему экипажу, одновременно
разворачивая гафель.
Парус пошел вверх. Я закрепил снасти и бросился на корму к румпелю.
- Так держать! - крикнул я Никки.
Констебль как раз поравнялся с нашей кормой. Порыв ветра подхватил
нас, и мы понеслись. Это было здорово. Если бы у меня был черный флаг, я
бы поднял его в знак торжества. Констебль стоял в своей лодке и осквернял
великолепие дня отборнейшей бранью. Он проклинал себя за то, что не
захватил с собой оружия. Как видите, нам и здесь повезло.