"Джек Лондон. Бродяги, которые проходят ночью (Очерк)" - читать интересную книгу автора

как быть. За паровозом, среди сплетения стрелок, я увидел бредущую во
мраке человеческую фигуру. Это был швед. Мы пожали друг другу руки, как
братья после долгой разлуки, и обнаружили, что мы оба в перчатках. "Это у
тебя откуда?" - спросил я. "Из паровозной будки, - ответил он. - А у
тебя?" "Они принадлежали кочегару, - объяснил я, - он был растяпа".
Мы забрались на слепую площадку почтово-багажного вагона, когда поезд
тронулся. Там было страшно холодно. Дорога поднималась по узкому ущелью
между покрытыми снегом горами, и мы дрожали и стучали зубами и
рассказывали друг другу, как мы прошли это расстояние между Рено и
Огденом. Накануне ночью я спал не больше часа, и в почтово-товарном вагоне
вздремнуть было трудно. Поезд остановился, и я пошел вперед к паровозу. К
нашему составу прицепили второй паровоз, так как поезд поднимался к
перевалу.
Я знал, что на предохранительной решетке первого паровоза слишком
холодно, потому что он будет пробиваться против ветра, поэтому я выбрал
решетку второго паровоза, который шел под прикрытием первого. Я забрался
на решетку и обнаружил, что она занята. В темноте я разглядел очертания
мальчишеской фигуры. Мальчик крепко спал. Если лечь вплотную друг к другу,
на решетке хватит места для двоих, я заставил его потесниться и лег рядом
с ним. Это была "хорошая" ночь, тормозные кондукторы нас не беспокоили, и
мы моментально уснули. Время от времени я просыпался от сильного толчка
или из-за горячей угольной пыли; тогда я еще ближе подвигался к мальчику и
дремал под стук колес и всех этих механизмов.
Состав миновал Эванстон, Вайоминг и дальше не пошел. Путь был закрыт:
впереди произошло крушение. Принесли мертвого машиниста. Это наглядно
свидетельствовало, что путь опасен. Еще был убит какой-то бродяга, но его
труп остался на снегу. Я заговорил с мальчиком. Ему было 13 лет. Он убежал
от своих родителей где-то в Орегоне и пробирался на восток к бабушке. Его
рассказ о жестоком обращении в доме, который он оставил, звучал правдиво,
кроме того, ему незачем было лгать мне, бездомному бродяге на дороге.
Этот мальчик страшно спешил. Ему все хотелось ехать скорее. Когда
железнодорожные смотрители решили послать состав обратно до развилки по
той дороге, по которой он только что прошел, а потом перевести его на
Орегонскую ветку и по ней выехать на Трансконтинентальную Тихоокеанскую
выше места крушения, этот паренек снова забрался на решетку и заявил, что
он на ней останется. Для шведа и для меня это было уж слишком. Это
означало пропутешествовать весь остаток холодной ночи, чтобы выиграть миль
двенадцать, не больше. Мы ответили, что будем ждать, пока очистят путь, и
тем временем хорошенько отоспимся.
Что ж, устроиться в чужом городе двум измученным людям - нелегкое
дело. Полночь, холод, и надо искать место для ночлега. У шведа не было ни
пенса. Весь мой капитал состоял из двух монет по десять центов и одной
пятицентовой. Городские мальчишки нам рассказали, что пиво здесь стоит
пять центов и что бары открыты всю ночь. Это нас устраивало. Два стакана
пива обойдутся в десять центов, там будет печь и стулья, и мы проспим до
утра. Мы направились к огням салуна, шли быстро, снег поскрипывал под
ногами, холодный, порывистый ветер продувал нас насквозь.
Увы, я неправильно понял городских мальчишек. Во всем городе только в
одном баре торговали пивом по пять центов, и мы не попали в этот бар. Но
тот, в который мы зашли, был хорош. Благословенная печь рокотала,