"Джек Лондон. Исправительная тюрьма (Очерк)" - читать интересную книгу автора

дело? Нам была ниспослана вечная власть над ним, и если он пытался дерзить
нам, двое-трое наших брали его в оборот и объясняли ему что к чему.
Как видите, у коридорных была своя философия. Нас было тринадцать. В
нашем коридоре было что-то около полутысячи заключенных. Считалось, что мы
работаем и поддерживаем порядок. Последнее было делом надзирателей, но они
передоверили это нам. Поддерживать порядок было нашим кровным делом; если
бы мы этого не делали, нас бы тут же отправили на тяжелые работы, и мы,
конечно, не миновали бы и карцера. Но до тех пор, пока все было в порядке,
мы могли обделывать свои собственные делишки.
Остановитесь на минутку и постарайтесь представить себе ситуацию. Нас
было тринадцать животных на полтысячи других животных. Это был сущий ад -
наша тюрьма, - и мы должны были править ею. Немыслимо было, учитывая
природу этих животных, держать их в повиновении и проявлять к ним доброту.
Мы правили при помощи террора. Разумеется, у нас за спиной, поддерживая
нас, стояла охрана. В крайних случаях мы обращались к ним за помощью, но
им бы скоро надоело, если бы мы беспокоили их слишком часто, и возникла бы
угроза, что они найдут на наше место более толковых коридорных. Но мы
обращались к ним редко, в тех случаях, когда нужно было действовать
решительно и спокойно: если требовалось отпереть камеру и подойти к
взбунтовавшемуся узнику. В таких случаях надзиратель только отпирал дверь
и тут же уходил, чтобы не видеть, как полдюжины коридорных врывались в
камеру и избивали заключенного.
Что же касается подробностей этой операции, то я лучше не буду на них
останавливаться. В конце концов среди неописуемых ужасов тюрьмы округа Эри
избиение заключенных было самым незначительным явлением. Я сказал
"неописуемых", и ради справедливости я должен еще добавить
"невообразимых". Я не верил, что существуют подобные зверства, пока не
убедился в этом собственными глазами, а я не был желторотым юнцом и знал
жизнь и глубины человеческих пороков. Чтобы измерить эту глубину в тюрьме
округа Эри, понадобился бы очень длинный лот, а здесь я только слегка и
игриво касаюсь явлений, которые я там наблюдал.
Временами, например, по утрам, когда заключенные шли вниз умываться,
мы, тринадцать человек, фактически оказывались среди них в полном
одиночестве, самый последний из арестантов понимал, что они могут с нами
расправиться.
Тринадцать против пятисот, и мы правили с помощью террора. Мы не
могли допустить ни малейшего нарушения правил, ни малейшей дерзости. Если
бы мы это позволили, мы бы погибли. У нас было свое правило: бить
человека, едва он раскроет рот: бить сильно, бить чем попало. Метла,
рукоятью в лицо, производила весьма отрезвляющее действие. Мало того, в
назидание другим надо было еще как следует избить его, и второе правило -
броситься за ним, преследовать его в толпе. Все, конечно, знали, что
каждый коридорный, который увидит погоню, немедленно присоединится к
карателям, потому что это тоже входило в правила. Всякий раз, когда
коридорный схватывался с заключенным, все остальные коридорные должны были
немедленно пустить в ход свои кулаки. Не имеет значения в чем дело -
набрасывайся и бей наповал, бей чем попало, одним словом, уложи его на
месте.
Мне запомнился один красавец мулат лет двадцати, у которого была
идиотская идея отстаивать свои права. В данном случае он действительно был