"Джек Лондон. Исправительная тюрьма (Очерк)" - читать интересную книгу автора

не оставался один, его все время держали взаперти с одним англичанином,
посаженным к нему для компании. Не то, чтобы от этого простака была
какая-нибудь польза. Каждый раз, когда у мальчика начинался припадок,
англичанин от ужаса находился в состоянии шока.
Датчанин не знал ни слова по-английски. Он был крестьянским парнем и
получил девяносто дней за то, что ввязался в какую-то драку. Перед
припадками он дико выл. Он выл по-волчьи. К тому же во время припадков он
стоял, что было пагубно для него, так как в конце припадка он падал
навзничь на пол. Заслышав протяжный волчий вой, я обычно хватал метлу и
бежал к его камере. Коридорным из заключенных не доверяли ключей от камер,
так что я не мог к нему войти. Он обычно стоял в центре своей узкой
камеры, содрогаясь от конвульсий, глаза его закатывались все больше и
больше, пока зрачки совсем не исчезали. Это был вопль загубленной души.
Как я ни старался, я не мог заставить англичанина протянуть ему руку.
Все время, что он стоял и выл, простачок дрожал на верхних нарах, его
застывший от ужаса взгляд был прикован к страшной фигуре с закатившимися
глазами, которая выла и выла. Для него это тоже было тяжело, для этого
бедняги англичанина. Его собственный рассудок был не совсем в порядке, и
это чудо, что он не сошел с ума.
Единственное, что я мог сделать, я делал с помощью моей метлы. Я
просовывал ее сквозь решетку к груди датчанина и ждал. С приближением
кризиса он начинал раскачиваться взад и вперед. Я двигал следом за ним
свою метлу, потому что нельзя было предугадать, когда он рухнет лицом
вниз. Но когда происходило это ужасное падение, я был здесь со своей
метлой, подхватывая его и смягчая удар. Как я ни старался, он ни разу не
упал без сильных ушибов, и на лице его всегда были синяки и кровоподтеки -
следы падений на каменный пол. Он начинал корчиться в конвульсиях, и тут я
выливал на него ведро воды. Не знаю, ведро воды - это верное средство или
нет, но так было принято делать в тюрьме округа Эри. Больше для него никто
ничего не делал. Он обычно лежал промокший около часу, а потом уползал на
свои нары. Я знал, что лучше не бежать за помощью к охране. В конце концов
что такое человек в припадке?
В соседней камере жил странный тип - мужчина, который получил
шестьдесят дней за то, что съел помои из ушата в цирке Барнама, во всяком
случае, он излагал свою историю именно так. Голова у него была не совсем в
порядке, но первое время он был тих и скромен. Все, что с ним случилось,
произошло именно так, как он рассказывал. Он заблудился где-то возле цирка
и, будучи голоден, подошел к ушату, куда бросали объедки со стола
циркачей. "И это был действительно хороший хлеб, - часто уверял он меня, -
а мяса совсем не было видно". Полицейский заметил его и арестовал, и вот
он попал к нам.
Однажды я проходил мимо его камеры с тонкой стальной проволокой в
руках. Он попросил дать ему эту проволоку с таким серьезным видом, что я
просунул проволоку сквозь его решетку. Быстро, не имея никаких
инструментов, кроме своих пальцев, он разделил ее на короткие куски и
скрутил из них полдюжины очень хороших английских булавок. Он заострил их
концы о каменный пол. Тогда я открыл настоящую торговлю английскими
булавками. Я доставал сырье и реализовывал готовую продукцию, а он
работал. Что же касается платы, то я давал ему лишние порции хлеба, а
иногда куски мяса или мозговую кость из супа.