"Джек Лондон. Картинки (Очерк)" - читать интересную книгу автора

известна как <Невадская босая команда>. Но мой армейский опыт оказал на
меня обратное действие. И я предоставил своему коллеге присоединяться к
кровавым псам войны, а сам побрел промышлять себе обед.
_______________
* К о к с и, Джекоб Селер (1854 - 1951) - американский
политический деятель. В 1894 году стал во главе так называемой <армии
Кокси> - армии безработных, отправившейся в Вашингтон требовать от
правительства помощи.

Покончив с этим делом, я направился по мосту на противоположный берег
Сасквеханны. Не припомню названия железной дороги, проходившей на той
стороне, - помню только, что, валяясь этим утром на траве, я надумал ехать
в Балтимору. Итак, в Балтимору лежал мой путь по железной дороге, название
которой так прочно ускользнуло из моей памяти. День стоял жаркий, и,
пройдя немного, я увидел группу молодых парней, нырявших с мостовых ферм.
Мгновение - и моя одежда полетела на перила, а я - в воду. Выкупался я на
славу, но когда вылез из воды и начал одеваться, оказалось, что меня
обокрали. Кто-то побывал в моих карманах. А теперь посудите сами: разве
быть ограбленным - это не приключение, которого человеку вполне хватит на
день? Я знал людей, которых обокрали и которые ни о чем другом не говорили
до конца жизни. Правда, вор, забравшийся в мой карман, унес не бог весть
какую добычу: двадцать - тридцать центов мелочью, пачку табаку да
несколько листков папиросной бумаги. Но ведь это было все мое достояние, а
не всякий ограбленный скажет это о себе; другого ограбят, зато у него есть
кое-что дома, а у меня и дома-то не было. Видать, решил я, эти купальщики
- озорной народ. Присмотревшись к ним поближе, я понял, что нарвался, и
почел за лучшее промолчать. Скромненько попросил на закурку, и бумага, из
которой я свернул козью ножку, показалась мне до странности знакомой.
Итак, я перешел на тот берег. А вот и железная дорога. Но станции
что-то не видно. Возникал вопрос: как сесть на товарный, не давая себе
труда тащиться на станцию? Я заметил, что железнодорожное полотно идет
здесь в гору и что я нахожусь на его высшей точке - значит, тяжелый
товарный состав особой скорости тут не разовьет. Да, но какую все же
скорость? По ту сторону полотна возвышалась крутая насыпь. На краю ее из
густой травы выглядывала чья-то голова. Может, этот малый знает, как
быстро идут здесь поезда, а также когда ждать товарного в южном
направлении? Напрягая голос, чтоб быть услышанным, я обратился с этими
вопросами к незнакомцу, но он вместо ответа поманил меня к себе.
Я повиновался и, взобравшись на откос, увидел, что рядом с ним на
траве расположились пятеро мужчин. Оглядевшись, я понял, что попал в табор
американских цыган. На открытой поляне, окруженной деревьями и
начинавшейся у самой насыпи, стояло несколько фургонов необычного вида.
Стайка оборванных, полуголых ребятишек носилась по поляне, но, как я
заметил, все они с опаской обходили лежавших мужчин, стараясь их не
беспокоить. Несколько худых, поблекших, изнуренных работой женщин были
заняты кто чем, а одна, забравшись в фургон, сидела, понуро свесив голову,
обхватив колени безжизненными руками. Видно было, что несладко ей живется.
Казалось, все кругом ей безразлично, - впрочем, вскоре выяснилось, что я
неправ: были вещи, которые она принимала близко к сердцу. Лицо ее,
напоминавшее трагическую маску, говорило, что она испила полную чашу