"Джек Лондон. Дом Мапуи. Пер. - М.Лорие." - читать интересную книгу автора

по стволу. Он так ослабел, что двигался медленно, и еще несколько волн
догнали его, прежде чем ему удалось от них уйти. Тут он привязал себя к
стволу и приготовился мужественно встретить ночь и то неизвестное, что еще
ожидало его.
Ему было очень тоскливо одному в темноте. Временами казалось, что
наступил конец света и только он один еще остался в живых. А ветер все
усиливался, усиливался с каждым часом. К одиннадцати часам, по расчетам
Рауля, он достиг совсем уже невероятной силы. Это было что-то чудовищное,
дикое - визжащий зверь, стена, которая крушила все перед собой и
проносилась мимо, но тут же налетала снова, - и так без конца. Ему
казалось, что он стал легким, невесомым, что он сам движется куда-то, что
его с неимоверной быстротой несет сквозь бесконечную плотную массу. Ветер
уже не был движущимся воздухом - он стал ощутимым, как вода или ртуть.
Раулю чудилось, что в этот ветер можно запустить руку и отрывать его по
кускам, как мясо от туши быка, что в него можно вцепиться и приникнуть к
нему, как к скале.
Ветер душил его. Он врывался с дыханием через рот и ноздри, раздувая
легкие, как пузыри. В такие минуты Раулю казалось, что все тело у него
набито землей. Чтобы дышать, он прижимался губами к стволу пальмы. Этот
непрекращающийся вихрь лишал его последних сил, он изматывал и тело, и
рассудок. Рауль уже не мог ни наблюдать, ни думать, он был в полусознании.
Четкой оставалась одна мысль: "Значит, это ураган". Мысль эта упорно
мерцала в мозгу, точно слабый огонек, временами дававший вспышки.
Очнувшись от забытья, он вспоминал: "Значит, это ураган", - потом снова
погружался в забытье.
Яростнее всего ураган бушевал от одиннадцати до трех часов ночи, - и
как раз в одиннадцать сломалось то дерево, на котором спасался Мапуи и его
семья. Мапуи всплыл на поверхность лагуны, все еще не выпуская из рук свою
дочь Нгакуру. Только местный житель мог уцелеть в такой переделке.
Верхушка дерева, к которой Мапуи был привязан, бешено крутилась среди пены
и волн. То цепляясь за нее, то быстро перехватывая по стволу руками, чтобы
высунуть из воды свою голову и голову дочери, он ухитрился не
захлебнуться, но вместе с воздухом в легкие проникала вода - летящие
брызги и дождь, ливший почти горизонтально.
До противоположного берега лагуны было десять миль. Здесь о бешено
крутящиеся завалы из стволов, досок, обломков домов и лодок разбивалось
девять из каждых десяти несчастных, не погибших в водах лагуны.
Захлебнувшихся, полуживых, их швыряло в эту дьявольскую мельницу и
размалывало в кашу. Но Мапуи повезло, волею судьбы он оказался в числе
уцелевших; его выкинуло на песок. Он истекал кровью; у Нгакуры левая рука
была сломана, пальцы правой расплющило, щека и лоб были рассечены до
кости. Мапуи обхватил рукою дерево и, держа дочь другой рукой, со стонами
переводил дух, а набегавшие волны доставали ему до колен, а то и до пояса.
В три часа утра сила урагана пошла на убыль. В пять часов было очень
ветрено, но не более того, а к шести стало совсем тихо и показалось
солнце. Море начало успокаиваться. На берегу еще покрытой волнами лагуны
Мапуи увидел искалеченные тела тех, кому не удалось живыми добраться до
суши. Наверное, среди них и его жена и мать. Он побрел по песку,
осматривая трупы, и увидел свою жену Тэфару, лежавшую наполовину в воде.
Он сел на землю и заплакал, подвывая по-звериному, - ибо так свойственно