"Джек Лондон. Зуб кашалота." - читать интересную книгу автора

тех пор как его спас от жаровни доктор Джеймс Эллери Браун, истративший на
выкуп всего только сотню связок табаку, два байковых одеяла и большую
бутылку виски. Проведя двадцать часов в уединении и молитве, Нарау в
последнюю минуту услышал зов, побуждающий его идти вместе с Джоном
Стархерстом в горы.
- Учитель, я пойду с тобой, - сказал он.
Джон Стархерст приветствовал его решение со степенной радостью.
Поистине с ним сам господь, если дух взыгрыл даже в таком малодушном
существе, как Нарау.
- Я и вправду робок, ибо я - слабейший из сосудов божьих, - говорил
Нарау, сидя в челноке, в первый день их путешествия.
- Ты должен верить, укрепиться в вере, - внушал ему миссионер.
В тот же день по Реуве поднимался другой челнок. Но он плыл сзади, на
расстоянии часа пути, и человек, сидевший в нем, старался остаться
незамеченным. Этот челнок также принадлежал Ра Вату. В нем был Эрирола,
двоюродный брат Ра Вату и его преданный наперсник, а в небольшой корзинке,
которую он не выпускал из рук, лежал зуб кашалота. Это был великолепный
зуб длиной в добрых шесть дюймов, с годами принявший желтовато-пурпурный
оттенок. Этот зуб тоже принадлежал Ра Вату, а когда такой зуб начинает
ходить по рукам, на Фиджи неизменно совершаются важные события. Ибо вот
что связано с зубами кашалота: тот, кто примет в дар такой зуб, должен
исполнить просьбу, которую обычно высказывают, когда его дарят или
некоторое время спустя. Просить можно о чем угодно, начиная с человеческой
жизни и кончая союзом между племенами, и нет фиджианца, который настолько
потерял бы честь, чтобы принять зуб, но отказать в просьбе. Случается, что
обещание не удается исполнить или с этим медлят, но тогда дело кончается
плохо.
В верховьях Реувы, в деревне одного вождя по имени Монгондро, Джон
Стархерст отдыхал на исходе второго дня своего путешествия. Наутро он
вместе с Нарау собирался идти пешком в те дымчатые горы, которые теперь,
вблизи, казались зелеными и бархатистыми. Монгондро был добродушный
подслеповатый старик небольшого роста, страдающий слоновой болезнью и уже
утративший вкус к бранным подвигам. Он принял Стархерста радушно, угостил
его явствами со своего стола и даже побеседовал с ним о религии. У
Монгондро был пытливый ум, и он доставил большое удовольствие Джону
Стархерсту, попросив его рассказать, отчего все существует и с чего все
началось. Закончив свой краткий очерк сотворения мира по Книге Бытия,
миссионер заметил, что Монгондро потрясен его рассказом. Несколько минут
старик вождь молча курил. Наконец он вынул трубку изо рта и горестно
покачал головой.
- Не может этого быть, - сказал он. - Я, Монгондро, в юности хорошо
работал топором. Однако у меня ушло три месяца на то, чтобы сделать один
челнок - маленький челнок, очень маленький челнок. А ты говоришь, что вся
эта земля и вода сделана одним человеком.
- Нет, они созданы богом, единым истинным богом, - перебил его
миссионер.
- Это одно и то же, - продолжал Монгондро. - Значит, вся земля и вся
вода, деревья, рыба, лесные чащи, горы, солнце, и луна, и звезды - все это
было сделано в шесть дней? Нет, нет! Говорю тебе, в юности я был ловкий,
однако у меня ушло три месяца на один небольшой челнок. Твоей сказкой