"Джек Лондон. Прежде Адама" - читать интересную книгу автора

молодой коры на ваших губах.
Думаю, вы быстрее поймете, о чем речь, если я начну с рассказа о
детстве, ведь для меня именно там все и началось. Днем я был таким же
мальчишкой как все остальные. Но во сне я становился другим. С тех самых
пор как я себя помню, ночь для меня была подернута ужасом. Лишь изредка
мои сны окрашивались в легкие тона радости. Обычно они были наполнены
страхом - и страхом таким странным и чуждым, что его не с чем было
сравнить. Страх, который я иногда испытывал в обычной жизни не имел ничего
общего с ужасом, который охватывал меня во сне. Он выходил далеко за
пределы всего, что я мог ощутить в реальной жизни.
Я был городским мальчишкой, ребенком, которому даже деревня казалась
неисследованной землей, но я никогда не видел городов в своих снах, и ни
один дом ни разу не возник в моих видениях. Больше того, ни один человек
никогда не смог проникнуть сквозь полог моего сна. Я, видевший деревья
только в парках и на иллюстрациях книг, блуждал во сне сквозь неоглядные
леса. Удивительно, но деревья из сновидений были не туманными пятнами, а
пронзительно отчетливыми образами. Я почти ощущал их. Я видел каждую ветку
и прутик, я мог различить любой листик на дереве.
Я отлично помню, как впервые увидел дуб. Пока я рассматривал его
листья, ветви и бугристый ствол, ко мне вдруг пришло беспокоящее своей
живостью понимание того, что точно такое же дерево я видел бесчисленное
количество раз в своих снах. И я уже не удивлялся, когда впоследствии,
увидев впервые ель, тис, березу или лавр, сразу узнавал их. Я видел их
всех прежде, видел точно такими же, каждую ночь, во сне.
Это, как вы уже догадались, нарушает основное правило сновидений, а
именно, что во сне каждый видит только то, что он видел в жизни или же
различные комбинации того, что он пережил наяву. Но все мои сны ломали
этот закон. В моих снах я никогда не видел НИЧЕГО из того, что видел в
жизни. Во сне и наяву я жил разными жизнями, и ничто не могло избавить
меня от этого. Я был соединяющим звеном между двумя мирами.

С раннего детства я знал, что орехи берут у бакалейщика, а ягоды у
зеленщика, но, несмотря на это, во сне я рвал орехи с деревьев или
собирал их на земле и поедал, и точно также я ел ягоды с кустов и с
виноградных лоз. А ведь я ничего этого не знал!
Помню, как впервые увидел чернику на обеденном столе. Никогда раньше я
ее не видел, но и одного взгляда оказалось достаточно, чтобы тотчас пришли
воспоминания о снах, в которых я пробирался по болоту, пригоршнями поедая
чернику. Моя мать поставила передо мной блюдо. Я зачерпнул ложкой ягод,
но прежде чем поднес ее ко рту, уже знал какими они будут на вкус. И
не ошибся. Он был точно таким же, каким я ощущал его тысячи раз во сне.
Змеи. Вообще-то я слышал об их существовании, но в снах я был просто
замучен ими. Они подстерегали меня на лесных полянах, прыгали, бились под
ногами, скользили по сухой траве или по скалам, преследовали меня на
верхушках деревьев, обвивая стволы огромными блестящими телами, загоняя
меня все выше и выше, все дальше и дальше на колеблющиеся и потрескивающие
ветки, и земля оказывалась на головокружительном расстоянии подо мной.
Змеи! - их раздвоенные языки, бусины их глаз и сверкающая чешуя, их
шипение и их шуршание - как хорошо я уже знал все это во время своего
первого посещения цирка, когда увидел как заклинатель змей заставляет их