"Джек Лондон. Прежде Адама" - читать интересную книгу автора

более крепко сбита, чем они и менее волосатая. Ее руки были не такие
длинные, а ноги толще. На ней не было одежды - только ее собственные
волосы. И я уверяю вас - в ярости она была сущей фурией.
И подобно фурии она вылетела на сцену. Она скалила зубы, делая
ужасные гримасы, рычала, и все время издавала резкие крики, которые
звучали подобно " Кх-ах! Кх-ах! ". Столь внезапным и грозным было ее
появление, что кабан ощетинился, непроизвольно заняв оборонительную
позицию, когда она повернулась к нему. Он был ошеломлен. Потом она
повернулась ко мне. Я знал, что мне нужно делать в это мгновение,
которое она подарила мне. Я прыгнул ей навстречу и обхватил за талию
руками и ногами - да, ногами, я мог держаться ими также цепко как и
руками.. Я чувствовал ее жесткие волосы под моими судорожно сжатыми
лапками и как бугрились под ее кожей напрягшиеся мышцы.
Как я уже сказал, я прыгнул ей навстречу и в то же секунду она
подпрыгнула, ловя нависающую ветвь. В следующее мгновение под нами,
щелкая клыками, пронесся кабан. Он оправился от столбняка и прыгнул
вперед, с визгом, переходящим почти в рев.
Во всяком случае это был зов, потому что он сопровождался звуками
несущегося через кусты и папоротники стада.
Со всех сторон дикие кабаны выбегали на поляну - их было десятка два.
Но моя мать уже перебросила свое тело через толстый сук в дюжине футов от
земли, и мы взгромоздились там в безопасности. Она была очень возбуждена.
Она ухала и вопила, осыпая бранью окруживших дерево злобных тварей,
ощетинившихся и скрежещущих зубами. Я тоже, дрожа от страха и глядя вниз
на рассвирепевших животных, старался подражать крикам моей матери.
Издалека донеслись похожие крики, только поглубже, нечто вроде
ревущего баса. Они быстро приближались и вскоре я увидел его, моего отца.
Во всяком случае в той мере в какой вообще об этом можно было судить в те
времена, я пришел к заключению, что именно он был моим отцом.
Он был не очень-то привлекателен, мой отец. Он казался наполовину
человеком и наполовину обезьяной, и все же не обезьяна, и все же не
человек. Я не в состоянии описать его. Нет сейчас на земле, под землей, и
в земле ничего похожего на него. Он был крупным мужчиной для своего
времени, и, должно быть, весил не меньше ста тридцати фунтов. У него
было широкое и плоское лицо, брови нависали над глазами. Сами глаза были
маленькие, глубоко посаженные близко друг к другу. У него фактически
отсутствовал нос. Вернее это было широкое и приземистое сооружение,
похоже, без переносицы, где ноздри были просто двумя дырами в лице,
смотрящими наружу, а не вниз. Лоб шел назад от глаз, а волосы начинали
расти прямо над ними. Голова была нелепо маленькая и держалась на столь же
нелепой толстой и короткой шее.
В его теле была стихийная целесообразность - как и у всех остальных
обитателей этого мира. Грудь была широкой, это правда, как ворота, но не
было красивых мощных выпуклых мышц, широких плеч, стройности тела, красоты
линий фигуры. Тело моего отца было воплощенной силой, силой без красоты,
свирепой, исконной силой, созданной, чтобы хватать, бить, разрывать и
уничтожать.
У него были худощавые бедра, кривые, тощие и волосатые ноги.
Фактически, ноги моего отца были скорее руками. Они были искривлены и
бугристы, и столь же походили на мои или ваши ноги как копыта