"Мэри Лондон. Убийство из суеверия ("Дознание сэра Малькольма Айвори" #3)" - читать интересную книгу автора

детьми.
- Давайте, с вашего позволения, вернемся к Тейлорам. Странно, они вам
не родственники, а участие в семейном совете все-таки принимали...
- Должен сказать, в свое время Патрик помогал Грегору Адамсу в его
исследованиях. А когда Адамса не стало, он продолжал помогать добрым советом
Эмме. Кстати, его сестра Дженнифер влюблена в Кевина, вернее, была влюблена.
Увы, пережить сегодняшний день всем нам будет трудно...
- У вас в гостях еще кто-нибудь был? - спросил Дуглас Форбс.
- Мэтр Брайан Дервантер, семейный нотариус Адамсов, тоже был с нами - в
качестве юрисконсульта. Он тоже оставался здесь на ночь, а сейчас, кажется,
куда-то ушел. Но ко второму завтраку должен вернуться.
- Это все? - хотел уточнить старший инспектор.
- Да, - ответил профессор, еще раз перебирая в памяти все имена: Эмма
Адамс, двое ее детей - Элис и несчастный Кевин, брат и сестра Тейлоры и,
наконец, мэтр Дервантер.
- Прекрасно, - заключил Форбс, записав все имена к себе в блокнот в
мягкой обложке. - Итак, придется их всех допросить.
- Полагаюсь на ваше чувство такта, - живо проговорил Даллингтон. -
Смерть Кевина для всех нас потрясение, понимаете?.. Сэр Малькольм, если б я
только знал, что когда-нибудь мы с вами встретимся в столь прискорбных
обстоятельствах...
Тут открылась дверь, и в гостиную вошла женщина лет пятидесяти в
простеньком черном платье, с забранными в пучок седеющими волосами; ее
серьезное лицо было тронуто едва заметной улыбкой.
Даллингтон подошел к ней и с жаром схватил за руки:
- Милая Эмма! Дорогой мой друг!
- Что с вами, Мартин? Вы, вижу, весь дрожите. А кто эти джентльмены?
Профессор усадил вдову Грегора Адамса и одним духом выпалил:
- Бедная моя Эмма! Беда пришла в наш дом.


Глава 4

Когда профессор Даллингтон после обходительного предисловия смог,
наконец, сообщить матери о смерти ее сына Кевина, та вскрикнула, и у нее
началась, было, истерика; потом несчастная вдруг бессвязно заговорила, что
свидетельствовало о внезапном, хотя и временном помутнении рассудка.
Дуглас Форбс больше всего боялся тяжелых минут, которые повторялись
всякий раз, когда приходилось сообщать родственникам о внезапно постигшем их
горе. Обычно старший инспектор возлагал столь щекотливое поручение на
лейтенанта Финдли. Сейчас же ему волей-неволей пришлось самому
присутствовать при подобной трагической сцене, и он не знал, как себя вести.
А сэр Малькольм, похоже, относился к происходившему хладнокровно: он
внимательно наблюдал за бедной матерью и профессором, точно энтомолог,
рассматривающий через лупу каких-нибудь букашек. Такое отношение поразило
Дугласа Форбса, и, отведя благородного сыщика в сторону, он сказал:
- Сэр, если позволите... Можно подумать, для вас такие тяжкие зрелища
что-то вроде спектакля...
- А может, это и есть спектакль...
- Вы думаете? Неужели эта парочка уже знала о смерти Кевина?