"Джулия Энн Лонг. Опасные удовольствия" - читать интересную книгу автора

встревоженный. У него появилось какое-то странное ощущение, которое он никак
не мог определить. Он снова пытался анализировать свои чувства к Луизе и то,
как изменилась его жизнь после исчезновения Колина с эшафота.
Но уже через несколько мгновений Маркус знал, что это ощущение никак не
связано с Луизой. Его словно влекло куда-то. Маркус вспомнил, что нечто
подобное происходило с ним в тот день, когда его потянуло на берег реки Уз,
которая протекает по землям Эверси. И как раз вовремя. Он успел спасти
Колина, который едва не утонул.
Прошло уже несколько лет с тех пор, как Мэдлин держала в своих руках
вожжи, но она очень быстро все вспомнила, и лошадь, похоже, знала свою
работу, шевелила ушами, слушая ее команды или реагируя на вожжи в ее руках.
К тому времени, когда они достигли Лондонского моста, она уже успокоилась,
поверив в свои способности управлять повозкой. Солнышка припекало, и Мэдлин
радовалась, что у нее есть шляпка, которую Колин позаимствовал у графини.
Мэдлин прикрывала ею лицо не только от солнца, но и от любопытных взглядов.
Вот только в шуме просыпающегося Лондона и в стуке колес по булыжникам
она не сможет услышать царапания Колина в гробу, если он там начнет
задыхаться.
От одной этой мысли она сама едва не перестала дышать. Но вместе со
страхом пришло чувство раздражения и нетерпения.
Сто фунтов. Этого было достаточно, только-только хватило бы, чтобы
уехать в Америку и расплатиться за ферму, которую она приобрела. Она смогла
бы покончить со страхом и неопределенностью прямо сейчас, если направила бы
эту повозку вместе с Колином в качестве подарка прямо к кабинету министра
внутренних дел. Колин встал бы из гроба и указал на нее: "Она сделала это!
Она унизила всех вас, выкрала меня с эшафота на глазах тысяч людей!"
Но ни один человек не поверил бы ей. Разве могла все это сделать
женщина? Все сочли бы эти слова бредом. Она заплакала бы, безбожно солгала и
стала богаче на сто фунтов. Через несколько дней ее волосы развевались бы на
морском ветру, и вокруг на много миль была бы только синяя морская гладь. Ей
не надо было бы думать о солдатах с нацеленными на нее пистолетами. У нее
могли бы появиться новые воспоминания, а старые - ушли бы в сны, включая
Колина Эверси.
Но теперь все изменилось, и это приводило Мэдлин в ярость. Она
чувствовала себя какой-то беззащитной, сидя на этой повозке, и знала почему.
Уже много лет одиночество было гарантией ее безопасности, теперь же она
ощущала себя... одинокой. С сопутствующей этому одиночеству уязвимостью.
Виной всему Колин Эверси. Она давно нашла свое утешение в призрачной
безликости, особенно в целительном полумраке, где она ни о ком не
волновалась, ни о ком не заботилась, лишь методично зарабатывала деньги,
чтобы начать новую жизнь.
Но теперь Мэдлин ощущала внутреннее непонятное давление, почти... тягу.
И это было связано не столько с нетерпеливым ожиданием отъезда... Интересно,
семена когда-нибудь обижаются на солнце, зная, что оно будет светить без
пощады и не оставит им выбора, кроме как поднимать свои головы из
безопасного земляного укрытия и цвести.
И потом есть вероятность, что их растопчут.
Лошадь стала прясть ушами, очевидно, ей передалось напряжение Мэдлин.
Она поспешила пробормотать какие-то успокаивающие слова.
Они медленно ехали через Лондонский мост, под которым текли грязные