"Джулия Энн Лонг. Опасные удовольствия" - читать интересную книгу автора

Колин хмыкнул при слове "чертов", продолжая жонглировать луковицами.
- Хотелось бы знать, что у вас за "работа"? В какой области вы
совершаете преступные действия? Наверняка это что-то утонченное, если вам
нужен "посредник". Убийства в пабах - не для вас.
Все это Колин произнес шутливым тоном, но слова с напряжением срывались
с губ. Мэдлин с опаской посмотрела на него, напомнив себе, что она не знает
этого человека - он не предсказуем.
- Строго говоря, я не преступница. Я... разработчик. И еще я берусь,
скажем так, за деликатную работу для тех, кто может позволить себе заплатить
за нее.
- Понятно. Значит, вы - наемница.
Мэдлин не нравилось это слово. Но сейчас она впервые поняла, что это
слово как нельзя лучше характеризует то, чем она занимается.
- Как вам будет угодно, - сухо ответила Мэдлин.
- Я считал, что наемница должна разбираться в порохе.
Его слова задели Мэдлин за живое.
- Уверяю вас, я меткий стрелок. Просто порох... оказался неудачным.
- Вы могли сегодня умереть, - задумчиво произнес Колин.
- Благодарение Богу, я спасла вас, чтобы вы имели возможность спасти
меня.
Колин издал хрюкающий звук, надо полагать, это был смех.
Мэдлин раздражало, что Колин жонглирует луковицами, поскольку атмосфера
в комнате накалилась до предела, Мэдлин с трудом сдерживалась, чтобы не
выстрелить по одной из луковиц.
Если бы только порох был хороший. Мэдлин решила, что теперь настала ее
очередь задавать вопросы.
- А почему вы спросили Крокера о чулках?
- Утром нам необходимо нанести визит на Гросвенор-сквер. Я знаю, кому
принадлежат эти чулки. Точнее, чей это лакей. Это лакей графа Малмси. Граф
что-нибудь значит для вас?
- Нет, - бросила Мэдлин. - Я знаю о существовании графа и графини, вот
и все. Вряд ли для вас они значат больше. Я слышала о каком-то полуночном
набеге.
Колин загадочно улыбнулся:
- Вы поклонница моих подвигов, о которых сообщалось в газетах, миссис
Гринуэй?
Мэдлин промолчала, но это не значило, что ей нечего было сказать.
Продолжая жонглировать луковицами, Колин сказал:
- Выходит, тот, кто хотел вашей смерти, хотел, чтобы я был жив.
- Ваша семья? - предположила Мэдлин.
При этих словах Колин перестал жонглировать и резко повернулся к ней,
подхватывая по одной луковице согнутой в локте рукой.
- Моя семья способна на неординарные поступки, но они ни за что не
наняли бы вас для моего спасения, чтобы потом хладнокровно убить вас. Мой
отец вообще не нанял бы женщину, - сказал Колин, отчеканивая каждое слово.
Колину не нравился собственный тон, но он сделал это сознательно,
вложил в слова достаточно презрения, чтобы убедиться, что глаза Мэдлин
Гринуэй засверкали от гнева. Разозлить кого-то еще, в частности эту
необыкновенно сведущую, почти неприступную женщину, оказалось весьма
приятно, как бы странно и нелепо это ни звучало. Колину хотелось, чтобы