"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 2) " - читать интересную книгу автора

целое искусство [письмо]. Та же самая [мысль] была высказана и у Гераклита
Темного: [неразрывные] сочетания образуют целое и нецелое, сходящееся и
расходящееся, созвучие и разногласие; из всего одно и из одного все
[образуются]" (B 10). "Они не понимают, как расходящееся согласуется с
собою: [оно есть] натяжная [противостремительная (palintropos)] гармония.
Подобно тому, что наблюдается у лука и лиры" (B 51). "Скрытая гармония
сильнее явной" (B 54). "И Гераклит порицает выдумавшего: "Да исчезнет вражда
из среды богов и людей" (Ил: XVIII 107). Ибо не существовала бы гармония,
если бы не было высокого и низкого [тона]; и не было бы животных, если бы не
было образующих противоположность самца и самки". К этому стиху другой
источник прибавляет: "[Гераклит] говорит, что [в таком случае] все исчезнет"
(A 22). б) В космологически-эстетическом учении Гераклита образ гармонии дан
в предметном, вещественном виде и в то же время в аспекте категориального
(то есть существенного) совпадения всех участвующих в ней стихий. Это -
гармония самих стихий и самих вещей, то есть совпадение их не внешнее и
частичное, но в самих их понятиях, в самих их категориях, в самих их
субстанциях. Тайная мысль, скрытое слово, о которых говорит Гераклит, есть
мысль и слово именно о той картине мира, которая возникает на основе этого
глубинного и окончательного взаиморастворения вещей. Космос Гераклита и есть
этот вечный хаос бурлящих противоположностей. Человеческая мысль делает
только первую попытку поймать и разгадать эту тайну вечного становления и
вечной борьбы. Гармония как "единство противоположностей" еще дана тут на
лоне богатой и чувственной плоти языческого стихийного космоса и неотделима
от него. Но мысль философа уже столкнулась с этим принципом и твердо
фиксирует его хотя пока еще и в полумифологическом виде. В пифагорействе это
выражено более формально, в гераклитизме это более сочно, более густо и -
более трагично. Происходит это потому, что гармония создается здесь не
просто числами, а самими вещами и категориями, и совпадают в этой гармонии
не части одной и той же вещи в самой вещи, а вся вещь целиком - с другой
такой же цельной вещью, и все вещи вместе - со всеми вещами вообще. Таким
образом, еще напряженнее переживается трагедия бытия; и учение о том, что
бытие и жизнь есть случайная куча сора, становится здесь еще жгучее,
больнее, интимнее, глубже. Феофраст не без удивления и не без тревоги пишет
по поводу подобных учений Гераклита: "Но и это показалось бы нелепостью,
если бы все небо и каждая из частей [его] были бы совершенно упорядочены и
сообразны с разумом и по внешнему виду, и по [внутренним] силам, и по
круговым движениям, а в началах ничего подобного не было бы, то, как говорит
Гераклит, прекраснейший строй мира [представлял бы собою] как бы кучу сора,
рассыпанную наудачу" (B 124). Разумеется, Гераклит и не думал превращать
созерцаемый им космос просто в кучу сора. Нельзя видеть у Гераклита только
учение о голой текучести бытия, только о чистом, вполне алогическом
становлении. Гераклит выдвигает в созерцаемой им гармонии мира именно момент
категориального совпадения противоречий, момент получения новой, более
сложной вещи. У Гераклита есть суждения, доказывающие, что он принципиально
не отрицает красоты в смысле стабильного оформления. Более того, у него
можно найти следы иерархической лестницы красоты. А это необходимо
предполагает, что, по Гераклиту, существуют твердые и определенные,
нетекучие формы красоты и что они находятся между собой в определенном,
ясном, отнюдь не текучем взаимоотношении. Таковы, по крайней мере, три
следующих дошедших до нас текста Гераклита: "У бога все прекрасно, хорошо,