"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 2) " - читать интересную книгу автора

собою анализ того, как речь Сократа волновала слушателей, заставляя их либо
прямо переходить к соответствующему поведению, либо негодовать и
злобствовать по поводу задаваемых Сократом вопросов. Другими словами, в
период средней классики - у софистов и Сократа - была глубоко разработана
проблема душевного волнения, возникающего в результате тех или иных
бесконечно разнообразных воздействий подражаемой предметности на психику
того, кто пытается подражать воспринимаемому. Это и сделает для нас понятным
то, с каким старанием Платон в дальнейшем будет отвергать плохое подражание
и взывать к истинному подражанию.
2. Платон а) Разнообразные, спутанные и часто противоречивые материалы
из Платона по вопросу о мимесисе мы уже подвергли подробному изучению (ИАЭ
III 32 - 56). Повторять здесь этот анализ мы не будем, и приводить кричащим
образом противоречивые тексты из Платона мы здесь тоже не будем. Но в чем
суть теории Платона? Суть эта, конечно, заключается, в первую очередь, в
таком космологическом понимании мимесиса, когда подражающее и подражаемое
слиты в одно и нераздельное целое. Диалектика двух категорий, а именно
подражающей материальности и подражаемой идеальности, и притом диалектика на
космологическом уровне, - вот, по-нашему, в чем заключается последняя суть
платоновской теории мимесиса. Однако сказать так - это значит отказаться от
того невероятного сумбура, в который погружена миметическая терминология у
Платона. За анализ этого сумбура едва ли кто-нибудь может поручиться, до
того он труден для филологического исследования. б) Все же, однако,
некоторые черты платоновской теории часто формулируются у Платона настолько
ясно, что и мы тоже можем этим воспользоваться без боязни впасть в сплошные
противоречия. Эти наиболее определенные моменты платоновского учения о
мимесисе также были формулированы нами в виде заключительных пяти пунктов
(47 - 49). То, что Платон отвергает подражание в виде изображения текучих и
разбросанных вещей, это ясно. Что настоящее подражание есть не только
подражание, но и реальное воспроизведение подражаемой идеи, это тоже ясно.
Что существуют разные типы восхождения при подражании идеальному
первообразу, это тоже не требует доказательства. Для нас самым важным
является в данную минуту не запутаться в чересчур разнообразной семантике
Платона и не потерять из виду основное и наиболее оригинальное у Платона.
Самое главное и вполне безупречное подражание, по Платону, - это эйдос,
подражающий божественному космосу; второе по достоинству подражание - это
деятельность мастера, создающего физическую вещь для воплощения определенной
идеи; и третье по достоинству подражание, по Платону, - это художественное
подражание, которое есть уже подражание подражанию, имеющее своей целью не
создавать материальные и общественно полезные вещи, но только внутренние и
чисто субъективные переживания человека. Эту оригинальность мы и находим в
категориально-диалектической концепции подражающего и подражаемого,
выступающей более отчетливо в своем космологическом плане. За более мелкими
деталями читателю необходимо обратиться к указанным выше страницам нашего
III тома.
3. Аристотель а) Аристотель, во многом используя Платона, тоже
рассуждает о мимесисе весьма разносторонне и не без противоречий, но тем не
менее делает огромнейший шаг вперед. Тексты из Аристотеля о мимесисе тоже
приведены и проанализированы нами в своем месте (ИАЭ IV 402 - 417). Там же
мы установили и новизну аристотелевской теории, о чем в настоящий момент
достаточно будет сказать кратко. Тексты Аристотеля ярко свидетельствуют о