"Пьер Лоти. Роман одного спаги" - читать интересную книгу автора

отвислой груди, похожей на пустую, высохшую кожуру, красовались дивные
подарки Аль-Хаджа-победителя: нефритовые ожерелья нежнейшего бледно-зеленого
цвета и бесконечные ряды бус из чистого золота редкостной, бесподобной
работы. Все руки у нее были в золоте, на лодыжках - золото, пальцы ног
унизаны золотыми кольцами, а на голове - старинный золотой убор.
Разукрашенная знаменитость прежних лет начинала петь, мало-помалу
воодушевляясь и размахивая высохшими, как у скелета, руками, с трудом
поднимавшими тяжелые браслеты. Сначала ее хриплый, глухой голос будто
вырывался из глубин пустого сосуда, но постепенно воспламенялся так, что
пробирала дрожь. Слышались отзвуки давних песен поэтессы Аль-Хаджа, а в ее
расширенных глазах, светившихся внутренним огнем, казалось, можно было
увидеть отблеск страшных и таинственных междоусобных войн, величие минувших
дней: летящие по пустыне армии Аль-Хаджа; кровавые битвы, после которых
целые племена становились добычей стервятников; осаду Сегу-Коро;[47 - Сегу -
государство народа бамбара в бассейне Среднего Нигера; существовало в
XVII-XIX вв. Его столица находилась на месте современного города Сегу в
Мали. Название Сегу-Коро автор относит к городу Томбукту.] все деревни
Масины[48 - Масина - область на Среднем Нигере, расположенная к югу от того
места, где река поворачивает на восток; Нигер в этой области разделяется на
несколько рукавов.] - от Медине[49 - Медине - городок на реке Сенегал, в
пределах нынешней Республики Мали.] до Томбукту, - на сотни лье пылающие под
солнцем, словно соломенные факелы.
Кончив петь, Кура-н'дьяй чувствовала большую усталость, вся дрожала и,
вернувшись домой, ложилась на тару. Маленькие рабыни снимали с нее
драгоценности и тихонько массировали, а потом оставляли в покое, и она
засыпала как мертвая, не вставая два дня.


VI

Гет-н'дар - негритянский город, построенный из серой соломы на желтом
песке. Тысячи и тысячи крохотных круглых шалашей, наполовину скрытых сухой
тростниковой изгородью и увенчанных - все до единого - большой соломенной
шапкой. И тысячи тысяч островерхих крыш невообразимых очертаний: одни, самые
заостренные, с угрозой устремлялись вверх, к небу, другие, завалившись
набок, угрожали соседям, и, наконец, третьи, изнуренные солнечным зноем,
перекошенные, вздувшиеся, хотели, казалось, съежиться, свернуться от
усталости, наподобие старого слоновьего хобота. Все вместе представляет
собой странную картину - нагромождение угловатых форм, теряющихся вдали на
фоне голубого однообразия небес.
Посреди Гет-н'дара, разделяя город на две части, идет с севера на юг,
концом упираясь в пустыню, просторная песчаная улица, очень правильная и
прямая. И до самого горизонта не видно ничего, кроме песка и пустыни.
По обе стороны этой широкой траншеи - неразбериха маленьких, извилистых
улочек, переплетающихся, словно ходы какого-то лабиринта.
Сюда Фату и ведет Жана, причем ведет на негритянский манер, зажав его
палец в своей маленькой, твердой, черной ручке, украшенной медными кольцами.
Стоит январь. Семь часов утра, солнце едва взошло. Приятное время,
прохладное - даже в Сенегале.
Жан, как всегда, шагает уверенно и гордо, втайне усмехаясь при мысли о