"Говард Ф.Лавкрафт, З.Бишоп. Локон Медузы" - читать интересную книгу автора

подобно Фузели, Гойе, Сайму или Кларку Эштону Смиту, но внезапно остановился
в своих работах. Мир обычных предметов перестал привлекать его внимание
вследствие отсутствия чего-либо, в чем он мог распознать красоту достаточной
силы и остроты, чтобы пробудить в нем творческую способность. Раньше с ним
это часто случалось, как и со всеми декадентами, но на этот раз он не смог
выдумать ничего нового, странного или выходящего за рамки обычных чувств и
опыта, что обеспечило бы ему необходимую иллюзию новой красоты и внушило
авантюрную надежду. Он был вылитый Дуртал или дез'Эссенте в период крайнего
утомления своей бурной жизни.
Когда прибыл Марш, Марселин была в отъезде. Она не была в восторге от
перспектив его визита и отказалась отклонить приглашение наших друзей из
Сент-Луиса, которое приблизительно в то время было прислано ей и Дени. Дени,
конечно, остался, чтобы встретить своего гостя, но Марселин уехала одна. Это
был первый раз, когда они разлучились, и я надеялся, что эта пауза поможет
рассеять впечатление, которое ввело моего сына в заблуждение относительно
нее. Марселин не спешила возвращаться и, казалось, стремилась продлить свое
отсутствие настолько, насколько возможно. Дени вел себя лучше, нежели можно
было ожидать от такого безумно влюбленного мужа, и напоминал себя в прошлом,
разговаривая и стараясь подбодрить увядшего эстета.
В то же время именно Марш испытывал наибольшее нетерпение в желании
увидеть женщину; возможно, это объяснялось его стремлением оценить ее
странную красоту или какую-то долю мистики, присутствовавшей в ее прошлом
магическом культе, что могло бы помочь ему вернуть интерес к окружающему
миру и возобновить художественное творчество. Другой, более веской причины
не было; я был абсолютно уверен в этом, зная характер Марша. При всех его
недостатках он был джентльменом, что успокоило меня после первого сообщения
о том, что Марш решил приехать сюда и с готовностью принял гостеприимство
Дениса.
Когда, наконец, Марселин возвратилась, я заметил, что это произвело на
Марша чрезвычайное воздействие. Он не пытался расспрашивать ее о всяких
причудах, которые она явно забросила, но был неспособен скрыть сильный
восторг, который проявлялся в его глазах - теперь, впервые в течение визита,
необычно расширившихся и прикованных к ней каждый раз, когда она попадала в
поле его зрения. Она, однако, была скорее недовольна, чем польщена его
устойчивым вниманием - по крайней мере, сначала. Но ее недовольство стерлось
уже через несколько дней, и они обнаружили немалое взаимное влечение в
разговорах и общении. Я видел, что Марш постоянно наблюдал за ней, когда
полагал, что за ним никто не следит; и я задавался вопросом, как долго он
останется только художником, а не обыкновенным мужчиной, очарованным ее
таинственной привлекательностью.
Дени, естественно, почувствовал некоторую досаду при таком повороте
дел; хотя он полагал, что его гость был человеком чести и что у таких
близких по духу мистиков и эстетов, как Марселин и Марш, найдутся предметы и
интересы для обсуждения, в котором более или менее заурядный человек не
сможет принять участия. Он не сердился на них, но просто сожалел, что его
собственное воображение было слишком ограниченным и традиционным, чтобы
позволить ему беседовать с Марселин, как это делал Марш. На этой стадии
событий я стал больше общаться с сыном. Когда его жена оказалась занята
другими делами, он, наконец, получил возможность, чтобы вспомнить, что у
него есть отец, который готов помочь ему в затруднении любого рода.