"Ховард Филипс Лавкрафт, Август Уильям Дерлет. Единственный наследник." - читать интересную книгу автора

жильцы, и я вскоре понял, что они не ошибались. Естественно, мне это тоже
особой радости не доставляло, хотя и беспокоило гораздо меньше, нежели
другие весьма специфические особенности дома.
Однажды мне даже показалось, что мое вторжение в кабинет и лабораторию
покойного хозяина дома вызвало со стороны последнего (его духа?)
своеобразный протест, поскольку чуть ли не на следующий день после этого у
меня начались довольно странные галлюцинации, повторявшиеся с досадной
регулярностью. То мне вдруг по ночам слышался доносившийся из сада собачий
лай; то начинало мерещиться, что под окнами дома бродит какое-то объятое
вечерними сумерками согбенное, чем-то похожее на рептилию существо. Видения
эти не прекращались, но и я также продолжал относиться к ним как к своего
рода иллюзиям - вплоть до той самой роковой ночи, когда, расслышав
отдаленный звук какого-то бултыхания в саду, я, испытывая жутковатое
ощущение, что кроме меня в доме есть кто-то еще, проснулся, накинул халат,
сунул ноги в шлепанцы и поспешил в кабинет.
То, что я вообще проснулся посреди ночи, несомненно, явилось
результатом моего знакомства с бумагами покойного доктора Шарьера. На
какое-то мгновение я был убежден в том, что все это является плодом моего
собственного кошмара, однако боковым зрением неожиданно заметил
промелькнувшую тень незванного пришельца - а таковой действительно побывал
в кабинете, и ушел оттуда, прихватив с собой кое-что из личных вещей
Шарьера. На основании того, что я, все еще не окончательно проснувшись,
смог разглядеть в тусклом желтоватом свете висевшей над головой и горевшей
всю ночь лампы, мне показалось, что это было какое-то сверкающее,
отливающее черным блеском существо, которое было одето в некое подобие
плотно облегающего костюма, изготовленного из грубого черного материала.
Видел я его всего какое-то мгновение, прежде чем он выскользнул через окно
в ночную темень сада, и был уже готов броситься за ним следом, однако в
этот момент мое внимание было отвлечено тем, что я увидел перед собой.
На том месте, где стоял пришелец, виднелись неровные отпечатки
человеческих ног - мокрых и необычайно широких, причем на его больших
пальцах росли настолько длинные и, похоже, загнутые книзу ногти, что они
даже оставили на полу характерные вдавленные отметины. В том месте, где
этот субъект стоял, склонившись над бумагами, также остались следы влаги,
причем над всем этим висел густой, едкий мускусный запах, который я уже
начал воспринимать как некую неотъемлемую часть всего дома, хотя на сей раз
он оказался настолько сильным, что я едва не лишился сознания от подобной
жуткой вони,
Однако желание взглянуть на бумаги доктора пересилило мой страх. В тот
момент единственное объяснение случившемуся, показавшееся мне к тому же
вполне уместным и логичным, заключалось в том, что кто-то из соседей, давно
затаивший злобу на Шарьера и добивавшийся сноса его дома, после купания
решил непрошенным заявиться к нему в гости. Разумеется, подобная версия
была во многом притянута за уши, но разве мог я в тот момент найти
что-нибудь более убедительное? Думаю, что нет.
Что же касается бумаг, то некоторые из них, несомненно, исчезли. К
счастью, они оказались из той стопки, которую я уже успел просмотреть, и
лежали отдельно, хотя и были разложены не всегда по порядку. Я терялся в
догадках, зачем они могли кому-то понадобиться - разве что кто-то, подобно
мне, также интересовался персоной доктора, чтобы впоследствии затеять с его