"Ховард Филипс Лавкрафт, Август Уильям Дерлет. Единственный наследник." - читать интересную книгу автора

пугающая? зловещая? ужасная? - никто не отрицал, и если бы я не был от
рождения бесчувственным чурбаном, дом этот, несомненно, в конце концов свел
бы меня с ума. Характерно, что аура эта была не столь осязаемой, как мне
доводилось наблюдать прежде, и все же явно указывала на то, что в доме
таятся некие никому неведомые секреты, надежно упрятанные от нормального
человеческого восприятия. Уже одним своим видом он наводил на мысль о
неимоверной старине - причем не только о пережитых им самим веках, но и о
тех столетиях, которые минули задолго до его появления, когда еще сама наша
планета была совсем молодой, - и это было любопытно само по себе,
поскольку, как показывали объективные оценки, построен он был где-то около
трех столетий назад.
Поначалу я пригляделся к нему, естественно, как антиквар, обрадованный
тем, что среди вереницы самых что ни на есть заурядных построек Новой
Англии мне попался дом, имевший отличительные признаки типично квебекского
стиля семнадцатого века, и настолько резко контрастировавший с окружающими
строениями, что невольно притягивал к себе взгляд даже неискушенного
прохожего. Мне доводилось не раз бывать в Квебеке, равно как и в других
старинных городах Северной Америки, однако этот мой первый приезд в
Провиденс был вызван не столько желанием изучать древние постройки, сколько
намерением встретиться со своим старым другом, также антикваром, и именно
по пути к нему домой на Барнс-стрит я повстречал этот самый дом Шарьера,
отметив про себя, что он пустует, а потому его можно арендовать на время
решения моих профессиональных задач.
Впрочем, даже и в этом случае я бы не решился на подобный шаг, если бы
мой приятель не проявил в нашей беседе странного нежелания даже касаться
всего того, что имело отношение к этому дому, и вообще настойчиво твердил,
что на моем месте он бы не приближался к этому дому даже на пушечный
выстрел. Возможно, в своих воспоминаниях я проявляю по отношению к своему
другу некоторую несправедливость, поскольку бедняга уже тогда, можно
сказать, стоял одной ногой в могиле, хотя ни он сам, ни тем более я об этом
даже не догадывались. Одним словом, беседа наша проходила не в его рабочем
кабинете, а подле его постели, и именно там я и поднял вопрос о
заинтересовавшем меня доме, подробно описав детали его фасада, поскольку ни
названия, ни, тем более, каких-либо иных подробностей о нем я, естественно,
тогда еще не знал.
Как выяснилось, дом этот некогда принадлежал человеку по имени Шарьер
- хирургу-французу, приехавшему в эти места из Квебека. Кто же построил
этот дом, Гэмвел - так звали моего друга - не знал, и был знаком только с
Шарьером.
- Высокий такой, с обветренной кожей. Я очень редко его встречал, как,
впрочем, и другие. Оставил практику незадолго до приобретения дома, -
сказал тогда Гэмвел. По его словам, в доме жил сам Шарьер, а возможно, и
кто-то из членов его семьи, хотя это оставалось лишь предположением моего
приятеля. Сам Шарьер вел довольно замкнутый образ жизни, и, если полагаться
на публикацию в провиденсовском {"Журнале"}, скончался в 1927 году, то есть
три года назад.
В сущности, дата смерти Шарьера была тем единственным, что мог
сообщить мне Гэмвел. Во всем остальном он и сам располагал лишь самой
неопределенной информацией. После смерти хозяина дом арендовался лишь
однажды - в нем проживала какая-то семья, но уже через месяц жильцы