"Ховард Филипс Лавкрафт, Август Уильям Дерлет. Единственный наследник." - читать интересную книгу автора

съехали, жалуясь на сырость помещения и специфический, характерный для всех
старых домов затхлый запах. С тех пор дом пустовал. Вместе с тем, снести
его было нельзя, поскольку доктор Шарьер в своем завещании особо оговорил
определенную сумму денег, предназначавшуюся на содержание здания в течение,
кажется, двадцати лет, с тем, чтобы к моменту возвращения единственного
наследника хирурга - сам он, изредка упоминал какого-то племянника,
находившегося на военной службе во французском Индокитае - тот смог
предъявить на него свои права. Все последующие поиски этого самого
племянника оказались тщетными, а потому дом, скорее всего, продолжал бы
пустовать вплоть до истечения оговоренного в завещании срока.
- А знаешь, я хочу снять его, - сказал я как-то Гэмвелу.
Несмотря на свое болезненное состояние, старый антиквар протестующе
приподнялся на одном локте. - Этвуд, это всего лишь твоя прихоть - пусть
она и останется временной блажью. И потом, мне доводилось слышать не очень
лестные отзывы об этом доме.
- Что именно? - напрямик спросил я.
Однако он не стал пускаться в объяснения и лишь слабо покачал головой,
после чего снова откинулся на подушки, опустив веки.
- Думаю завтра же осмотреть его, - продолжал я гнуть свою линию.
- Поверь мне, он ничем не лучше любого другого, который ты можешь
найти в Квебеке, - слабым голосом проговорил Гэмвел.
Однако, как я уже упоминал, возражения Гэмвела лишь подогрели мое
любопытство и желание как можно скорее вплотную познакомиться с домом.
Разумеется, я не намеревался провести в нем остаток своей жизни, а хотел
просто снять дом на полгода, или что-то около того, превратив его в некое
подобие перевалочной базы в своих неустанных поездках по предместьям
Провиденса в поисках антикварных находок. В конце концов Гэмвел согласился
сообщить мне название адвокатской конторы, в которой находилось завещание
Шарьера. Вскоре, после того как я написал им и преодолел показавшийся мне
странным дефицит энтузиазма с их стороны в данном вопросе, мне был вручен
соответствующий документ на аренду старого дома Шарьера на период, не
превышающий шесть месяцев, который, при желании с моей стороны, мог быть в
любой момент сокращен.
Я решил не тянуть с переездом и вскоре с некоторым удивлением
обнаружил, что хотя водопровод в доме был, электричество почему-то
отсутствовало. Среди оставшейся от доктора Шарьера домашней утвари - а она
имелась почти во всех комнатах и пребывала в том состоянии, в котором,
по-видимому, находилась и при его жизни, - я обнаружил с полдюжины ламп
самых разнообразных моделей, причем некоторые относились к началу прошлого
века, и с их помощью приступил к осмотру дома. При этом я допускал, что дом
будет затянут паутиной и сильно запылен, а потому с изумлением обнаружил,
что сильно ошибался на данный счет: тогда я еще не знал, что адвокатская
фирма - "Бейкер & Гринбау" - взяла на себя обязанности по уходу за домом в
течение, как выяснилось, целых пятидесяти лет, если до окончания этого
срока не объявится тот самый единственный законный наследник покойного
доктора.
Сам по себе дом был именно таким, каким я хотел бы его видеть -
буквально напичканным всевозможными деталями из дерева. Правда, обои в
некоторых комнатах уже начали отслаиваться от штукатурки, тогда как в
других их не было изначально, а потому стены там стояли пожелтевшими от