"Говард Ф.Лавкрафт, Огэст Дерлет. Ночное братство" - читать интересную книгу автора

испытывал каких-либо затруднений с ориентацией в незнакомой им обстановке.
Чувство, которое я испытал в первые минуты общения, нельзя было в полной
мере назвать страхом; скорее здесь следует говорить о любопытстве с большой
примесью недоумения, ибо я имел дело с чем-то несовместимым не только с моим
прежним жизненным опытом, но и - тут нет преувеличения - с самой сутью
человеческой природы вообще.
Все эти мысли промелькнули в моей голове за то время, пока гости
занимали места по периметру полукруга, в центре которого, лицом к себе, они
поместили восьмой стул.
- Не присядете ли здесь, мистер Филлипс? - предложил мне тот, кого я
отметил за главного.
Последовав его совету, я немедленно оказался в фокусе четырнадцати глаз
- именно в фокусе, а не в поле зрения, поскольку все они были направлены не
на меня, а в какую-то одну точку, находившуюся внутри моего тела.
- Мы собрались здесь, - сказал мистер Аллан, - для того, чтобы
предъявить вам определенные доказательства существования внеземной жизни.
Постарайтесь расслабиться и следите внимательно за всем, что сейчас будет
происходить.
- Я готов, - сказал я.
Признаться, я ожидал, что они попросят притушить свет, как это обычно
делается во время спиритических сеансов, но ничего подобного не произошло.
Несколько минут мы сидели в полной. тишине - если не считать тиканья
стенных часов и последних слабых шумов засыпающего за окнами города, - а
затем послышалось то, что я с некоторой натяжкой мог бы назвать пением. Это
был низкий однообразный гул, постепенно набирающий силу и перемежаемый
членораздельными сочетаниями звуков, которые напоминали слова какого-то
незнакомого мне языка. И сама песня, и манера исполнения - в минорном
ключе, с тональными интервалами, аналогов которым я не встречал ни в одной
из известных мне мелодических систем - были явно чужеродными, хотя порой в
них смутно угадывалось нечто экзотически-восточное.
Еще не успев как следует вслушаться в звуки неведомой музыки, я вдруг
ощутил сильнейшее головокружение и слабость во всем теле, лица сидевших
напротив людей поплыли; перед моими глазами и слились в одну огромную
неподвижную маску. По всей вероятности, я был подвергнут своеобразному
гипнотическому воздействию, что, впрочем, не так уж сильно меня встревожило;
в целом мои ощущения нельзя было назвать неприятными, хотя в них постоянно
присутствовал какой-то диссонирующий элемент - словно пространство,
лежавшее за пределами видимых мною объектов, таило в себе нечто иное,
холодное и неумолимо враждебное. Понемногу стены комнаты, горящая лампа и
все прочие знакомые детали обстановки расплывались и исчезали, и хотя я
по-прежнему сознавал, что нахожусь у себя дома на Энджел-Стрит, одновременно
перед моим мысленным взором все явственнее проступали контуры чужого
далекого мира, отделенного от меня чудовищной бездной пространства и
времени. Наконец, настал момент, когда я как бы балансировал на грани -
казалось, еще немного, и фантастические образы возьмут верх над реальностью,
после чего мое обратное перемещение на Землю станет уже невозможным. Я
сказал "на Землю", потому что открывшийся мне пейзаж был явно не земного
происхождения. Зрелище было воистину величественным, однако оно не вызывало
восторга; из всех испытываемых мною чувств преобладающими являлись страх и
инстинктивное, органическое отвращение.