"Говард Ф.Лавкрафт. Иранон" - читать интересную книгу автора

Так отвечал ему Иранон:
- Да будет по-твоему, малыш; если кто-нибудь в этом каменном мешке
возжаждет красоты, ему нужно искать ее в горах, как можно дальше отсюда. Мне
не хочется оставлять тебя томиться у медлительной Зуро. Но не думай, что
восхищение искусством и понимание его обитают сразу за карфианским хребтом.
Их нельзя отыскать за день, год или пять лет пути. Послушай, когда я был юн,
как ты, я поселился в долине Нартоса, у холодной реки Хари. Там никто не
желал внимать моим мечтам. И я решил, что как только подрасту, пойду в
Синару, на южный склон горы, где спою на базаре улыбчивым погонщикам
одногорбых верблюдов. Но достигнув Синары, я нашел караванщиков пьяными и
погрязшими в пороках; я увидел, что песни их вовсе не схожи с моими. И тогда
я отправился на лодке вниз по Хари до города Джарена, чьи стены украшены
плитками разноцветного оникса. Но солдаты в Джарене подняли меня на смех и
прогнали прочь. С таким же успехом бродил я и по многим другим городам. Я
видел Стефелос, что лежит ниже великого водопада, и проходил мимо топи, на
месте которой некогда стоял Сарнат. Я посетил Фраю, Иларнек и Кадаферон на
извилистой реке Эй, долго жил в Олатоу, что в земле Ломар. Желающих
послушать меня всегда набиралось немного. И потому я уверен, что привет и
ласка ждут меня только в Эйре, городе из мрамора и изумрудов, в котором
когда-то царствовал мой отец. Мы с тобой будем искать Эйру. Однако я
согласен с тобой, нам не мешало бы посетить и отдаленную,
благословенно-лютневую Унэю за карфианским хребтом. Она и впрямь может
оказаться Эйрой, хотя я не думаю, что это так. Красоту Эйры невозможно
вообразить, и никто не в состоянии говорить о ней без восторга. А об Унэе
перешептываются одни только караванщики, да еще и плотоядно ухмыляются при
этом.
На закате Иранон и юный Ромнод покинули Телос и долгое время
странствовали по зеленым холмам и тенистым лесам. Труден и запутан был их
путь. Казалось, никогда им не прийти в Унэю, город лютни и танца. Но в
сумерках, когда высыпали звезды, Иранон заводил песню об Эйре и ее красотах,
Ромнод же внимал ему, и оба чувствовали себя на редкость счастливыми. Они
питались фруктами и красными ягодами и не замечали течения времени, а между
тем, прошло, должно быть, много лет. Маленький Ромнод заметно вытянулся,
голос его теперь звучал ниже, но Иранон оставался все тем же и по-прежнему
украшал свои золотистые волосы виноградной лозой и ароматными смолами лесов.
Так незаметно разгорелся и угас день, когда Ромнод стал выглядеть старше
Иранона. А ведь был он очень юн при первой их встрече на берегу ленивой,
одетой в камень Зуро, где сидел он и искал веточки с набухшими почками. Но
вот однажды в полнолуние путники взошли на высокий горный гребень и
взглянули вниз на мириады огней Унэи. Недаром селяне говорили им, что они
были уже совсем близко от нее. Тут понял Иранон, что это не его родная Эйра.
Огни Унэи были совсем другими резкими и слепящими, тогда как в Эйре они
светили мягко и волшебно, подобно лунному свету, переливающемуся на полу
подле окна, у которого мать Иранона некогда убаюкивала его своей
колыбельной. Но, так или иначе, Унэя была городом лютни и танца, а потому
спустились Иранон с Ромнодом по крутому склону, чтобы отыскать людей,
которым песни и мечты доставили бы радость.
Едва вошли они в город, как оказались в толпе бражников, что в венках
из роз бродили из дома в дом, свешивались с балконов и выгладывали из окон.
Они усердно внимали песням Иранона. Когда же он кончил петь, то они осыпали