"Говард Ф.Лавкрафт. Перевоплощение Хуана Ромеро" - читать интересную книгу автора

план провалился. Вежливо, но твердо они отказались не только вернуться к
пропасти, но и продолжать работу в шахтах, если провал будет оставаться
отверстым. Очевидно, они уверовали, что пустота бесконечна, и это напугало
их. Суперинтендант не стал упрекать рабочих. Вместо этого он впал в глубокую
задумчивость, не зная, как поступить. В тот вечер ночная смена не вышла на
работу.
В два часа по полуночи зловеще завыл одинокий койот в горах. То ли
койоту, то ли кому-то другому вторила собака. Над вершинами гор собиралась
гроза, и облака причудливой формы неслись по чернильному лоскуту светящегося
неба с ниспадающими лунными лучами, которые силились прорвать
перисто-слоистую толщу тумана. С лежанки, где обычно спал Ромеро, донесся
голос, возбужденный, напряженный, исполненный непонятного мне смутного
ожидания.
Madre de Dios! El sonido ese sonido orgaVd! lo oyteVd? Senor, этот
звук!
Я напряг слух, стараясь понять, о каком звуке он говорит. Я различал
вой койота, собаки, шторма, особенно шторма, уже заглушавшего другие звуки,
поскольку ветер разгулялся в полную силу. В окна летели вспышки молний. Я
начал перечислять звуки, которые я слышал, пытаясь понять, что именно так
взволновало мексиканца:
El coyote? El регго? El viento? Ромеро молчал. Вдруг до меня донесся
его благоговейный шепот.
El ritmo, Senor el ritmo de la tierra земля пульсирует! Теперь я тоже
слышал, и то, что я слышал, не знаю почему, заставило меня задрожать. Где-то
в глубине земля звучала, пульсировала, как сказал мексиканец, и этот ритм,
хотя и отдаленный, уже перебивал вой койота, собаки и усиливающейся бури. Я
не берусь описывать этот звук, поскольку он не поддается описанию. В нем
было что-то от стука мотора, зарождающегося в чреве большого лайнера и
долетающего до верхней палубы, однако это что-то не отдавало мертвенностью и
неодушевленностью механизма. Из всего того, что составляло этот звук, больше
всего меня поразила его придавленность толщей земли. Мне на ум пришел
отрывок из Джозефа Гланвиля, столь эффектно процитированный По:
Безбрежность, бездонность и непостижимость Его творений грандиознее
Демокритова колодца .
Внезапно Ромеро вскочил и замер рядом со мной, завороженно глядя на
кольцо, которое загадочно мерцало в всполохах света, а затем уставился в
сторону шахты. Я поднялся, и некоторое время мы, не двигаясь, настороженно
вслушивались в жуткий ритмичный звук, который рос и с каждой секундой
становился все более одушевленным. Словно повинуясь чужой воле, мы двинулись
к двери, с отчаянным дребезжанием удерживавшей покой от бури. Пение, а
именно на пение стал походить звук, приобретало объемность и внятность, и
нас неодолимо влекло выйти в бурю и заглянуть в черноту провала.
Мы не встретили ни души, поскольку рабочие ночной смены, получив
неожиданный выходной, наверняка осели в Сухом ущелье, где мучили уши сонных
буфетчиков зловещими слухами Только домик сторожа светился желтым квадратом,
похожим на око недреманное. Я подумал, что сторож, должно быть, не остался
равнодушным к странному звуку, но Ромеро ускорил шаг, и я поспешил за ним.
Мы начали спускаться в шахту, навстречу звуку, отчетливо распавшемуся
на составляющие. Удары барабанов и многоголосое пение действовали на меня,
подобно восточному таинству. Как вы уже знаете, я долго жил в Индии.