"Говард Лавкрафт. Шепчущий в ночи" - читать интересную книгу автора

средства, чтобы заманить меня сюда, в эти холмы, вместе с письмами,
фотографиями и записью фонографа? Неужели эти существа собрались уничтожить
нас обоих, потому что мы слишком много знаем о них? Вновь мне на ум пришла
мысль о неожиданности и неестественности того изменения ситуации, которое
произошло между предпоследним и последним письмами Эйкели. Что-то,
подсказывало мне чутье, было не так. Все было не так, как выглядело. Этот
кислый кофе, который я выплеснул, - не было ли тут попытки со стороны
неизвестной силы подмешать яд или наркотик? Я должен поговорить с Эйкели,
причем немедленно, и призвать его к трезвой оценке ситуации. Они
загипнотизировали его своими обещаниями космических путешествий и открытий,
но теперь он вынужден будет прислушаться к доводам рассудка. Мы должны
выбраться отсюда, пока не поздно. Если ему не хватает силы воли, чтобы
вырваться на свободу, то я должен его поддержать. Ну, а уж если мне не
удастся убедить его, то, по крайней мере, самому нужно отсюда бежать. Я
уверен, что он одолжит мне свой "форд", а я могу оставить его в Бреттлборо,
в гараже. Я увидел его в сарае - дверь была приоткрыта, и я был уверен, что
машину удастся сразу завести. Та минутная неприязнь к Эйкели, которую я
ощутил во время нашего вечернего разговора и сразу после его окончания,
теперь бесследно исчезла. Теперь он был в таком же положении, как и я, так
что мы должны были держаться друг друга. Зная о его болезненном состоянии,
я очень не хотел будить его, но иного выхода не было. Я понял, что
оставаться в этом доме до утра невозможно.
Наконец, я почувствовал, что смогу начать действовать, и вытянулся,
чтобы напрячь все мышцы и восстановить свой контроль над ними. Поднявшись,
я стал действовать очень осмотрительно и тихо, повинуясь скорее импульсу,
чем сознательному обдумыванию. Я нашел свою шляпу, взял саквояж и
направился вниз по лестнице, освещая себе путь фонариком. В правой руке я
по-прежнему нервно сжимал револьвер, держа в левой и саквояж и фонарик
одновременно.
Зачем я предпринял эти предосторожности, я не очень понимал, поскольку
на самом деле спускался вниз, чтобы разбудить единственного, помимо меня,
обитателя дома.
Спустившись на цыпочках по скрипящей лестнице в нижний холл, я смог
услышать спящего более явственно и понял, что он, скорее всего, находится в
комнате слева от меня - гостиной, в которую я не заходил. Справа от меня
разверзлась дверь кабинета, из которого я некоторое время назад слышал
голоса. Открыв незапертую дверь гостиной, я провел дорожку светом фонарика
по направлению к источнику храпа и, наконец, осветил лицо спящего. Но в
следующее мгновение я резко отвел от него луч фонарика и быстро, по-кошачьи
выскочил в холл, на этот раз проявив осторожность не инстинктивно, а
совершенно сознательно. Дело в том, что спящим на диване был вовсе не
Эйкели, а мой бывший попутчик Нойес.
В чем тут дело, я не мог понять; но здравый смысл подсказывал мне, что
самое безопасное было бы - выяснить как можно больше, прежде чем кого-либо
будить. Вернувшись в холл, я тщательно прикрыл за собой дверь в гостиную;
тем самым снизив шансы разбудить Нойеса. После этого я тихонько вошел в
кабинет, где ожидал увидеть Эйкели, спящего или бодрствующего, в большом
угловом кресле, которое, очевидно, было излюбленным местом его отдыха. Пока
я двигался вперед, луч фонарика поймал большой центральный стол, на котором
стоял один из этих дьявольских цилиндров, с машинами для зрения и слуха,