"Элизабет Лоуэлл. Только он " - читать интересную книгу автора

на себя. Лицо его приобрело суровое выражение, а линия рта стала длинной и
тонкой, словно нож, который находился у него за поясом.
- Приберегите томные взгляды и нежные улыбки для мужа, южная леди, -
сердито сказал Калеб. - Когда я смотрю на ваше карнавальное платье и
золотистые волосы, я вспоминаю, сколько людей полегло в войну с обеих
сторон, чтобы вы жили в роскоши, которую, как вам кажется, вы заслуживаете.
Презрение, с которым говорил Калеб, лишило Виллоу дара речи. Она не
была ни южанкой, ни богачкой, ни прожигательницей жизни. Вряд ли стоило
пытаться что-то доказывать этому человеку, он едва ли поверит ей или станет
относиться к ней лучше. К тому же, если он узнает, что у нее нет ни цента и
что услуги проводника будет оплачивать брат, он может просто повернуться и
уйти.
Это будет катастрофой. Мистер Эдвардс недвусмысленно дал ей понять,
что Калеб - один из немногих мужчин в здешних местах и чуть ли не
единственный в Денвере, которому можно вверить жизнь, честь и имущество
молодой женщины.
Не говоря более ни слова, Виллоу отвернулась от Калеба и направилась к
мистеру Эдвардсу. Она не замечала восхищенных взглядов и шепота
находившихся в вестибюле мужчин, ибо давно отвыкла смотреть на себя как на
женщину, и собственное тело воспринималось ею как нечто, предназначенное
для передвижения, требующее одежды, мытья и пищи. Но не как предмет
мужского восхищения. Когда ее отец ушел воевать, Виллоу осталась одна с
больной матерью на руках. Ей приходилось работать на ферме не покладая рук,
чтобы прокормить семью.
Не в пример Виллоу, Калеб отмечал каждый взгляд, брошенный в ее
сторону. Его холодный суровый взор охладил не одного потенциального
ухажера. Но затем он решил, что в его обязанности проводника не входит
защита Виллоу от плотоядных взглядов. Она была для него своего рода
средством, которое даст ему возможность найти неуловимого Рено. Но не
более. Хотя любой из здешних мужчин, которые крутятся возле отеля, был бы
счастлив заработать полсотни долларов за то, чтобы отвезти очаровательную
девушку в любую точку этой дикой, безлюдной страны, где большинство рек,
каньонов и гор не имеют названий.
- Мистер Эдвардс, - негромко сказала Виллоу, - я так рада вас видеть.
Эдди заулыбался, взял ее руку и приложился к ней губами, после чего
представил Виллоу своей спутнице - полной, румяной, голубоглазой женщине
лет тридцати.
- Миссис Моран, это миссис Соренсон. Роуз, это та молодая женщина, о
которой ты так много слышала за последние три недели.
- Как три недели? - удивилась Виллоу. - Нет еще и трех часов, как я
приехала в Денвер.
Эдди состроил гримасу.
- С тех пор как появился телеграф, вести распространяются так быстро,
что голова может закружиться. Мы услышали об очаровательной южной леди и ее
пятерых чистокровных скакунах, как только вы сели в дилижанс в Сент-Джозефе
и привязали лошадей сзади.
Роуз встала и непринужденно взяла Виллоу за руку.
- Не обращайте внимания, миссис Моран. Здесь, на Западе, люди только и
делают, что сплетничают. Стоит случиться чему-нибудь непривычному, и мы
начинаем жужжать, словно растревоженный улей.