"Элизабет Лоуэлл. Зимний огонь " - читать интересную книгу автора

горы, и сейчас всюду господствовали всевозможные оттенки красного цвета и
разной густоты черные тени.
Набежал легкий ветер. Свежий, чистый воздух ерошил волосы Кейса,
ласкал его лицо и навевал мысли о вечности и бесконечности, о древних
солнечных восходах.
Койот снова завыл.
- Я построю себе ранчо в месте, похожем на это, - негромко сказал
Кейс. - Эти зубчатые вершины существовали еще до Адама. Они останутся
стоять и после того, как тело последнего человека превратится в тлен.
Некоторое время Кейс любовался окружающим ландшафтом, как бы оживающим
после ночи. Суровая линия его рта несколько смягчилась.
- Природа живет и будет жить, - сказал он. - Каким бы глупым и
порочным ни был человек, природа остается непорочной и чистой.
Снова послышалась песнь койота, после чего наступила тишина.
- Аминь, брат. Аминь.
Он принял решение и отвернулся, чтобы не видеть чарующих красот зари.
Привычными, точными движениями свернул спальный мешок.
Перевернутое седло сушилось на скале. Там же был раскинут чепрак,
который служил Кейсу дополнительным одеялом в особо холодное время.
Стоило Кейсу потянуться за седлом, как Сверчок стал щипать траву еще
энергичнее. Жеребец понимал, что скоро они отправятся в путь, а траву в
каменистой пустыне найти не так-то просто.
Сверчок не прекращал жевать и тогда, когда Кейс прилаживал на нем
седло, чистил копыта и подтягивал подпругу.
Как обычно, прежде чем сесть на лошадь, Кейс проверил автоматическое
ружье и дробовик и, как обычно, нашел их в состоянии полной боевой
готовности. Он засунул их в чехлы у седла.
Проверять шестизарядный револьвер не было необходимости - он сделал
это сразу же, как только проснулся.
Кейс приторочил седельные сумки и скатку с постелью, взял в руки
уздечку и окинул взглядом место стоянки - убедиться, что ничего не забыл.
Не осталось ничего, кроме следов. Кейс не относился к разряду
забывчивых.
Когда он приблизился к Сверчку с уздечкой в руках, жеребец с
лихорадочной поспешностью щипал и жевал траву. Кейс аккуратно взнуздал
Сверчка. Он был издавна приучен так же бережно обращаться с лошадью, как и
с хорошим оружием. Позаботься о них - и они, в свою очередь, позаботятся о
тебе.
Одним махом Кейс вскочил в седло. При этом Сверчок и не подумал
прижимать уши или выгибать спину, как это делают утром многие лошади. Он
воспринял это так, как воспринимал зарю, то есть как часть нормальной
жизни.
- Поехали, Сверчок. Давай проведаем с тобой этот злосчастный салун.
Посмотрим, насколько удачнее сейчас крапит карты одноглазый Падре.


***

Кейс лишь во второй половине дня добрался до места, которое зубоскалы
называли Испанской Церковью.