"Евгений Аркадьевич Лучковский. И прочие опасности! " - читать интересную книгу автора

вымыл "Волгу": уж больно много народу было на мойку. Он в задумчивости
потрогал пальцем крыло, махнул рукой и кинулся за руль. Двигатель взревел,
мгновенно набрав обороты. Так, прогазовывая, но на малой скорости, словно
бы сдерживая рвущуюся вперед машину, он подкатил к воротам и тормознул,
подчиняясь жезлу дяди Васи, известного под кличкой Апостол.
- Путевку, вьюнош, - потребовал дядя Вася.
Баранчук протянул путевку, по-прежнему прогазовывая и давая понять,
что теряет драгоценное время. Однако дядя Вася в путевку и не заглянул. Он
сунул ее в карман и указал слегка подрагивающим коричневым перстом в
сторону мойки, не унизив свой величественный жест ни единым словом.
Пришлось бы Эдику ехать "мыться", но в это время, мрачно ступая, к машине
подошел ночной механик Жора, бывший гонщик, человек добродушного и
одновременно крутого нрава. Жора пользовался в парке авторитетом, но не по
должности, а по чему-то такому, чего Баранчук еще и не понимал. Жора
кряхтя загрузился в машину и уставился в лобовое стекло. Это значило, что
его нужно везти к рынку в пивной зал. Ночной механик не выбирал Эдика,
просто его машина стояла в воротах первой.
- Чего стоим? - с медным отливом пророкотал Жора. И голос у него был
подходящий, под стать облику. Эдик молча кивнул на Апостола.
- Так машина грязная, - неуверенно сказал дядя Вася.
- А с чего ей быть чистой? - слегка удивился Жора. - На ней же
ездют...
- Так начальство...
- Плюнь, - прогудел Жора. - Главное - спокойствие, Апостол. Береги
нервы смолоду.
Второй аргумент окончательно убедил дядю Васю: он вернул Эдику
путевку и опустил на воротах цепь.
Они выехали за ворота, и ощущение легкости и свободы овладело Эдиком,
как всегда в начале смены. Он знал, что Жоре очень хочется пива, но был
искренне удивлен, когда Жора, доселе мрачно молчавший, вдруг задумчиво
произнес какие-то слова, оказавшиеся впоследствии стихами. Слова были
такие:

Р-ревут мотор-р-ры!
Глушители поют аккор-р-рд!

Жора закончил декламацию и щелкнул ногтем по газете, которую держал в
руках.
- Здесь напечатано, - сообщил он.
- Твои? - искренне удивился Эдик.
- А что, нравятся? - усмехнулся Жора.
Баранчук дипломатично пожал плечами и вежливо промолчал.
- Не мои, - сказал Жора. - Нашего водителя из третьей колонны.
- А что за газета? - просто так спросил Баранчук.
- Да не газета это, - поучительно прогудел Жора, - а наша
многотиражка. Леща в нее завернул, вот и читаю.
У входа в пивзал утренняя толпа почтительно приветствовала Жору.
Эдик постоял немного, потом сообразил: какой же здесь пассажир? Он
медленно двинулся вдоль рынка, зорко выглядывая людей на тротуарах и
соображая, куда бы податься. "Сливки" ранней работы уже были сняты,