"Лукиан Самосатский. Сочинения" - читать интересную книгу автора

тщательного исследования: никогда ей не станет легче, хотя бы она сто раз
выпила лекарство. А только не следует и приступать к лечению, если только ты
не принуждаешь меня к этому только ради того, чтобы я потерпел неудачу,
стремясь опозорить меня в глазах людей. Пусть я буду предметом зависти для
моих сотоварищей по ремеслу.
Если же ты вторично от меня отречешься, то я, хотя и лишившись всего,
не пожелаю тебе никакого зла. А что, если - да не случится этого - если
недуг снова посетит тебя? Ибо, когда человек раздражен, болезнь эта бывает
непрочь возвратиться. Что тогда я должен буду делать? Будь уверен: я и тогда
стану лечить тебя, я не покину строя, не оставлю место, указанное детям
природой, и не забуду об узах кровного родства. А потом, когда к тебе
вернется рассудок, должен ли я надеяться, что ты снова когда-нибудь
восстановишь меня в правах? Смотри, отец! Уже и сейчас ты своим поведением
навлекаешь на себя болезнь и заставляешь вспомнить о минувшем недуге. Только
что оправившись от тяжких страданий, ты опять напрягаешь силы, кричишь и,
что всего важнее, опять гневаешься, снова впадаешь в злобу и взываешь к
законам.
Ах, отец, таким точно было и к прежнему твоему безумию вступление!

О ЯНТАРЕ, ИЛИ О ЛЕБЕДЯХ

Перевод К. М. Колобовой
1. Вы, наверно, верите рассказу о янтаре - о том, как тополя на реке
Эридане, оплакивая Фаэтона, проливают слезы по нем - ведь эти тополя были
сестрами Фаэтона - и как, тоскуя о Фаэтоне, превратились в деревья и с той
поры по каплям источают еще и ныне свои слезы - чистый янтарь. Слыша это от
слагающих песни поэтов, я, конечно, стал надеяться, что если когда-нибудь
окажусь на Эридане, то подойду к одному из тополей и, подставив край одежды,
соберу немного слез и сделаюсь обладателем янтаря.
2. И вот недавно, по одному делу, прибыл я в эту местность - нужно было
плыть вверх по Эридану - и, пристально всматриваясь в берега, я не увидел ни
тополей, ни янтаря, а местные жители не знали даже имени Фаэтона. Когда же
начал я расспрашивать и разузнавать, скоро ли мы прибудем к тополям - к тем,
что с янтарем, лодочники засмеялись и потребовали яснее объяснить им, чего я
хочу. Тогда рассказал я им миф, что Фаэтон был сыном Солнца и, войдя в
цветущую юность, потребовал у отца управления колесницей, упрашивая самому
править хотя бы только один день. Отец уступил, и сын погиб, сброшенный с
колесницы, а сестры, оплакивая его где-то тут, как сказал я, у вас, - ибо
здесь, на Эридане, он упал, - превратились в тополя и до сих пор еще плачут
по нему янтарем.
3. "Какой обманщик, какой лгун рассказал это тебе? - спросили они. - Мы
никогда не видели никакого падающего возницы, и тополей, о которых ты
говоришь, у нас нет. Как ты думаешь: если бы что-нибудь подобное
приключилось, разве стали бы мы работать на веслах из-за двух оболов или
тащить судна против течения, когда можно было разбогатеть, собирая слезы
тополей?"
Очень поразили меня эти слова, и я умолк, пристыженный, что, как малое
дитя, претерпел за дело, доверившись поэтам, сочиняющим такое неразумное,
так как ничто здравое их не удовлетворяет. Обманутый в этой моей первой и не
малой надежде, я был сильно огорчен, как будто выскользнул из моих рук