"Лукиан Самосатский. Сочинения" - читать интересную книгу автора

стенами. Все доходы общественные я стараниями людей, мною поставленных, без
труда увеличил и стал заботиться о молодежи, призревать стариков и наполнять
жизнь народа зрелищами, денежными раздачами, общими празднествами и
народными угощениями. О насилиях над девушками, о развращении подростков, об
уводе жен, о посылке моих копьеносцев против мирных граждан, о каких-либо
угрозах неограниченного властелина мне и слышать было отвратительно.
4. Я собирался уже отойти от управления государством и сложить с себя
единовластие, обдумывая лишь одно - как бы прекращение правления осуществить
надежнее. Ибо самая власть и необходимость обо всем заботиться уже тяготили
меня и связанная с ними зависть казалась мне тяжелым бременем. Но как
сделать, чтобы город уже больше никогда не имел нужды в подобной опеке, -
вот что я еще продолжал искать. Занятый этими мыслями, я продолжал
оставаться все тем же, а враги мои уже стали объединяться против меня и
обдумывали пути заговора и восстания, мои противники связывали себя
взаимными клятвами, собирали оружие, доставали средства и призывали соседей
нашего города и в Элладу, к лакедемонянам и афинянам, засылали посольства.
Относительно меня самого, если бы я попался этим людям, все уже было у них
решено. Как они грозили собственноручно разорвать меня на части, какие казни
придумывали - об этом они всенародно объявили под пыткой. Но если ничего
подобного я не испытал, то виновники тому - боги, изобличившие заговор, и
прежде всех, конечно, пифиец, открывший все в сновидениях и посылавший ко
мне осведомивших меня обо всем людей.
5. А теперь я прошу вас, граждане дельфийские: рассудите так, как будто
вы сами находились в том же страшном положении. Дайте мне совет, как я
должен был поступать в то время, когда, очутившись по собственной
неосторожности почти в руках врагов, я старался найти в окружавшем меня
какое-нибудь спасение. Итак, на короткое время переселитесь мыслью в
Акрагант, ко мне; увидев приготовления врагов, выслушав их угрозы, скажите:
что нужно было делать? Продолжать ли действовать лаской, щадить врагов,
терпеть, в то время как они уже были готовы предать тебя последним мучениям?
Что же, с голыми руками отдаться под удар ножа и собственными глазами видеть
гибель того, что тебе дороже всего? Или так вести себя мог только
совершенный глупец, а мне следовало, питая мысли благородные и отважные и
вооружившись разумным гневом человека, терпящего несправедливое, напасть на
противников и из нынешнего положения добыть себе на будущее время полную
безопасность? Я уверен: вы посоветовали бы мне последнее.
6. Итак, как же я поступил? Я послал за виновными и предоставил им
сказать свое слово; потом я предъявил против них улики, неопровержимо во
всем изобличил. Так как они и сами уже не могли отрицать своей виновности, я
покарал их, негодуя не столько на то, что сделался предметом их заговора,
сколько на то, что они не дали мне остаться при том способе управления,
который установил с самого начала. С этого времени я живу, окружив себя
стражей, тех же, кто все еще продолжает злоумышлять против меня, подвергаю
наказанию. Вот с этой поры люди обвиняют меня в жестокости, не думая, кто из
нас первый положил начало такому положению. Не обращая внимания на суть дела
и обстоятельства, при которых налагались кары, мне ставили в вину самые
наказания и кажущуюся жестокость их. Это похоже на то, как если бы кто,
увидев когда-нибудь у вас святотатца, сбрасываемого со скалы, не стал бы
рассуждать о совершенном дерзком преступлении - как преступник ночью проник
в святилище, сорвал с мест посвящения, поднял руку на изображение бога, - а