"П.Луцик, А.Саморядов. Добрые люди " - читать интересную книгу автора

Народу собралось столько, что в клубе выборы было проводить нереально.
Решили провести на улице. Вынесли из клуба лавки и стулья, принесли стулья с
конторы, с домов. Перед крыльцом поставили президиум из трёх столов под
красной тканью.
Сидел парторг Симавин, главный инженер, комсомольский секретарь,
завклуба Курочкин, бухгалтер Насонова и бригадир третьей бригады Потехин, от
района приехал Калюжный.
Выступил с отчётным докладом главный инженер Щербинин, малый лет сорока
пяти, коренастый и плотный, в вечной кожаной куртке. Он, как временно
исполняющий, бойко зачитал итоги.
Выступил Симавин, наговорил что-то бессвязно, поздравив всех, сел.
Слово взял третий секретарь райкома, пошутив немного, предложил вести
избрание председателя, назвав двух кандидатов: Щербинина и от района, и
представил худощавого мужчину с хлыщеватым лицом в светлом костюме. Мужчина,
лет тридцати, аккуратного интеллигентного вида, поднялся со второго ряда,
скромно поклонившись. Зачитали характеристики и достоинства каждого. Едва он
кончил, из средних рядов поднялся высоченный Володька Смогин, вертя кудрявой
головой.

Володька Смогин, зверского вида человек, каждое лето или осень брал
отпуск и пропадал неизвестно где, месяца по два. Один раз его не было
полгода. Вернулся он с перерезанным глубокими шрамами лицом, но с деньгами.
Говорили, что он был в кавказском плену, говорили, что они с кумом грабили
Сызранскую дорогу, грабили Гурьевскую дорогу, грабили и по Башкирии. Но
Володька ничего не рассказывал.
- Что я скажу вам, - громко говорил он. - Везде я бывал, и на севере, и
на юге, и посередине. Везде хорошо, где нас нет.
На него стал прикрикивать Симагин, но Володька говорил недолго.
- Хуже всех мы живем в нашей великой родине, вроде нищих, - и сел.
Поднялся Митренко и предложил в председатели Андрея Епанчина. Народ
сидел и стоял тихо, никто не переговаривался.
- Это что, ваше предложение? - сказал насторожившийся Калюжный.
- А что, не имею права?
Все так же тихо молчали.
- Имеете. Почему же...
За Щербинина поднялось двадцать шесть рук. За райкомовца восемнадцать.
Робко зачитали фамилию Епанчина. И все, сколько было рук поднялись за
него. Насчитали за тысячу голосов. Всё так же молча, так что в президиуме
было неудобно переговариваться. Все молча смотрели на них. Епанчин вышел к
президиуму и встал напротив Калюжного, протянул руку. Калюжный помялся,
Андрей продолжал держать руку, подняв её выше, чтоб всем её было видно, и
тогда Калюжный пожал, смутившись, смотря на Щербинина

Гуляли у Демидовых. Василий Андреевич по такому делу зарезал свинью,
наготовили закусок, как на свадьбу. Когда стол был накрыт, женщин услали,
оставив жену Василия Андреевича и старуху Булгакову обносить гостей.
Поздравляли друг друга, поздравляли и пили за нового атамана, Андрея
Епанчина. Сафронов с Вавиловым по очереди играли на гармошке. Разошлись за
полночь. Уговорившись, что быть новому парторгу, на случай если Андрюшку в