"Майя Луговская. Колесо " - читать интересную книгу автора

это был его кабинет в клинике. Она поняла, что не мешает ему своим
присутствием. Она сознавала свою власть над мужчинами, умела этим
пользоваться, но размышляя по этому поводу, решила, что в ней ему нужна
сейчас ее вера в него, эта вера делает его сильнее, таким, каким он хотел бы
быть.
Он не заговаривал с ней о сестре, и она умышленно избегала этого,
потому что все время боялась, что он уже не сможет оперировать.
Этот день был особенно тягостен для нее, давило сердце, с утра лил
дождь, было серо и мокро.
Когда она вошла к нему, то сразу поняла, что ничего не состоится. Он
сидел в какой-то безнадежной позе, понурый и серый. Но сказал:
- День назначен. Все это время мы решали пути операции. Исследования
подтвердили наши предположения. Это будет операция-реконструкция. Повторяю,
вопрос может стоять лишь о продлении жизни.
- Но если, если операция пройдет благополучно... Сколько сможет она?..
- Я оперирую. Бог устанавливает сроки.
К ее волнению за сестру теперь добавилось волнение за него. Мало
сказать - волнение. Она боялась за его каждый шаг. Лишь бы с ним ничего не
случилось, не сшибла бы машина, не заболел бы гриппом... С утра она уже
звонила секретарю, появился ли? Здоров ли?
В день операции она пришла в клинику опять вместе с художником. Этот
несобранный и, как всегда ей казалось, ненадежный человек все это время
оказывал ей несравненную услугу. Он переживал период увлечения своей моделью
и постоянно сопровождал ее в клинику. Появляясь вместе в кабинете шефа, они
словно разряжали атмосферу деловой напряженности. Она понимала, что их
вторжение приятно и секретарю, и шефу как некий отдых, передышка от
обыденности. Но главное - появление вместе с художником как бы оправдывало
перед персоналом ежедневные посещения сестры, вне всяких правил распорядка
клиники, и постоянное сидение в кабинете, ставшее уже необходимостью.

В этот день было назначено две операции, и сестру должны были
оперировать второй. Шеф только что вернулся, закончив первую операцию. Он
встретил их, как всегда, приветливо:
- Ваша сестра уже в операционной, - сказал он. - А эмиссар ваш может
идти со мною. Я обещал. - И, обратившись к секретарю, добавил: -
Позаботьтесь, чтобы дали художнику форму, бахилы и все остальное.
Он поднялся и, не взглянув на нее, вышел из кабинета. Вышел и художник
с секретарем. Она осталась одна.
Всем своим знакомым и знакомым сестры она запретила приходить сегодня в
клинику. Сегодня она ни от кого не хотела сочувствия. Ей не нужны были
сопереживатели: "Одна решилась на операцию, одна и должна мучиться". Но
сейчас ей стало жутко.
Секретарь вернулась и, взглянув на нее, весело заговорила:
- Художника мы обрядили. Он такой довольный, что будет рисовать в
операционной. Спокойно! Операция уже началась, волноваться нельзя. Рюмку
коньяку?! Хотите?
Веселый дружелюбный тон этой женщины на миг успокоил ее. Вчера, уходя
от сестры, она думала, что, может быть, видится с ней в последний раз.
Сестра была спокойна, всем видом своим хотела показать, что не боится, верит
в хороший исход. Но она-то понимала, что сестра хочет поддержать ее,